Чем дальше продвигался рассказ, тем больше мрачнели глаза Артёма. Дело было безнадежным до такой степени, что будь на нем проштемпелевана соответствующая печать, оно б хуже не выглядело. Тут что-то не так…
— Давай откровенно, дружок, — проговорил Артём, отводя глаза в сторону и пристально рассматривая тлеющий кончик «данхилл». — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я нашел придурка, на которого можно откинуться? Так ведь статья расстрельная, а сумасшедшего, что согласится, первый же эксперт расколет. Дверь закрывал ты, частицы пыли на створках окон не тронуты… ну кто поверит, что тело испарилось без твоего участия?!
— Возможно, я действительно полный «валет», — тихо и упрямо сказал Андрей. — Но свою Маринку я в жизни и пальцем не тронул.
— Подожди, — подал голос молчавший ранее Штокман. — Ты не слышал: она вены себе никогда не вскрывала?
Андрей отрицательно покачал головой.
— Вен не вскрывала, рук сигаретами не прижигала, татуировкой не баловалась. Ёрзать в постели с такими мне доводилось, но жениться?.. Маринка у меня барышня. Хотя и выпить может, и компанию поддержать, а барышня.
Дым сизыми слоистыми полосами лениво блуждал по салону, нехотя мигрируя в водительское окно. Некурящий Штокман морщился, но терпел, из чего следовало, что и он оторвал у своего подзащитного хороший кусок. Артём Штокмана не любил. Отчасти из чувства зависти, отчасти потому, что профессионально не любил адвокатов.
— А ты не помнишь, — спросил он Андрея, затягиваясь с мстительным наслаждением, — чтобы кто-нибудь из гостей уходил, скажем, с разбитой мордой, головой или еще каким повреждением?
— Все было шумно и благопристойно, — ответил Андрей. — Люди проверенные, бизнес точек пересечения не имеет, а Семен — самый крутой — вообще не пил. Да и наверх никто не поднимался. Точно.
Ну ясно, дело абсолютно гиблое. Надо было просить на расходы побольше. Артём так и сказал, по-честному.
— Шансов у тебя, дружок, ноль целых, хрен десятых, — добавил с беспощадностью хирурга-экспериментатора. — Один против триллиона. Все, что могу тебе обещать — я использую этот мизер, выжму, как губку. Это гарантирую. Теперь — запасной вариант, им займешься ты, Нико.
— И он будет учить меня, как мне делать мое дело! — восхитился Штокман. — Мальчишка! Нет никакой запасной лазейки. Это говорю тебе я! Я же вижу, ты хочешь спустить дело в долгий ящик, но уже все проверено: у Мариночки так называемая Христова кровь. Редчайшая группа!
— Тогда я пошел, — сказал Артём, протягивая руку Штокману. Тот со вздохом извлек из «дипломата» банковскую пачку купюр…
