Минерва, увидев купающегося Антиноя, была сражена его красотой и во всеоружии, как она это обычно делала, спустилась с Олимпа, чтобы завоевать его любовь; однако она забыла про свой щит с головой Медузы, и прекрасный смертный, взглянув на него, на ее глазах окаменел. Минерва помчалась на Олимп уговаривать Зевса, чтобы тот реставрировал Антиноя, но еще до этого события случилось так, что Скульптор и Критик шли мимо и заметили окаменелость.
— Абсолютно бездарный Аполлон! — сказал Скульптор. — Грудь слишком узка, а одна рука по крайней мере на полдюйма короче другой. И поза совершенно неестественная — такую и представить себе невозможно! Нет, тебе просто необходимо посмотреть моего Антиноя!
— По-моему, фигура вполне антична, — сказал Критик, — хотя она скорее этрусская, однако выражение лица решительно тосканское, что категорически противоречит древнеримской природе вещей. Кстати, ты не читал мою новую работу «Обманчивость видимого в искусстве»?
Замужняя женщина, чей любовник решил исправиться, уйдя от нее, достала револьвер и застрелила его.
— Зачем вы это сделали, мадам? — спросил Полицейский, проходивший мимо.
— Он был безнравственный человек, — сказала Замужняя Женщина, — и собрался уехать в Чикаго!
— Сестра, — нравоучительно сказал Верующий, оказавшийся поблизости, — убивая безнравственных людей, ты не сможешь удержать их от поездки в Чикаго.
Человека, Спешившего на Работу, настигла Шаровая Молния.
— Видишь, — сказала Молния, идя за ним по пятам, — я могу двигаться быстрее тебя.
— Да, — ответил Человек, Спешивший на Работу, — но я советую тебе подумать над тем, как далеко я могу зайти!
Астроном, обнаруживший луну с помощью 36-дюймового телескопа, прибежал в редакцию с заметкой об открытии.
— Сколько? — невозмутимо спросил Редактор, не отрывая глаз от своего эссе о кривизне политического горизонта.
— Сто шестьдесят долларов, — ответил Человек, Открывший Луну.
— О, и меньше половины будет более чем достаточно! — заметил Редактор, не отрываясь от своей работы.
— О, я и не сомневался, что вы благородный и благодарный человек! — горячо воскликнул Астроном, воспылав к Редактору самыми теплыми чувствами. — Заплатите столько, сколько вы сами считаете возможным!
— Мой большой и хороший друг, — ласково сказал редактор, поднимая глаза от своего эссе, — кажется, мы очень далеки от взаимопонимания. Ведь платить должны вы, а не мы.
