Бригада Багрянова двигалась на Лебяжье «зимником», вдоль кромки соснового бора. Головной трактор вел Ванька Соболь — подбористый чернявый парень с длинным чубом. Он зорко поглядывал вперед, стараясь своевременно обходить опасные места: снежницы, где могли быть любые ямы, с виду небольшие, но глубокие ярки и особенно солонцы. Иногда он останавливал трактор, вылезал из кабины, оглядывался на колонну, осматривал степь, кое-где уже в серых плешинах, и, возвращаясь на свое место, задумчиво произносил:
— Да, припоздали!
Ванька Соболь был родом из Лебяжьего. Когда-то он уже работал трактористом в родной степи, но заработок в те годы был низкий, и своенравный парень, бросит, трактор, подался в Кузнецк. В шахтах он зарабатывал хорошо, но никак не мог одолеть свою тоску по Лебяжьему да все чаще и чаще вспоминал навсегда врезавшиеся в память темные глазоньки Тони Родичевой. Узнав о том, что трактористам наконец-то установили большой, верный заработок, Ванька Соболь засобирался в Лебяжье, где доживали свой век его родители. А тут вдруг представился случай не просто уехать, взяв билет на вокзале, а уехать с почетом, по комсомольской путевке получив при этом немалые деньги. Ванька Соболь не мог, конечно, упустить такой счастливый случай.
Но беглеца долго не хотели принимать в Залесихе. Взбунтовались многие старые трактористы: дескать, по какому такому праву он оказался новоселом, когда весь его род — сибирские старожилы? Немало пережил Ванька Соболь неприятностей, тревог, горьких минут и уже подумывал, что придется искать для работы другое место. Его выручил агроном Зима: он помог ему попасть во вновь создаваемую бригаду Багрянова. Ванька Соболь был назначен старшим трактористом и, чего совсем не ожидал, получил сполна все деньги, какие полагались новоселам. Теперь большая пачка банкнот, аккуратно завернутая в газету, лежала во внутреннем, застегнутом на булавки кармане его пиджака и вызывала у него самые неожиданные радостные мысли.
Ванька Соболь, безмерно радуясь тому, что едет в Лебяжье чин чином, да еще в бригаде по поднятию целины, да еще с деньгами, был очень возбужден и разговорчив. Он с увлечением рассказывал своему сменщику Феде Бражкину, молодому пареньку из Белгорода, о красоте и богатстве родных мест, об охоте, которой увлекался с детства, и даже в минуту откровения признался, что в Лебяжьем у него есть девушка — любовь. Это признание больше всего заинтересовало Федю Бражкина, которому исполнилось только девятнадцать.
