Подошла Светлана, а за нею гурьбой, разойдясь с лыжни в; стороны, подвалили со смехом и пустой болтовней все остальные лыжники.
Указывая, в сторону реки, Багрянов крикнул им:
— Любуйтесь! Восхищайтесь!
— Видали! Много раз! — равнодушно отозвался Белорецкий.
— А чего тут красивого? Лес да снега! — сказал и Зарницын, но явно ради балагурства.
— Отсюда только читать стихи, — раздумчиво произнес Багрянов.
— Какие же? — с легким ехидством спросил Белорецкий, слывший книгочием и знатоком поэзии.
— О земле Москве.
— Город знаю, а о земле не слыхал…
— Плохо читал Маяковского.
Ребята посмеялись над Белорецким, а Багрянов спросил его:
— Ты скажи-ка, Виталий, зачем ты катаешься на лыжах?
— Что за вопрос! Укрепляю организм, мышцы…
— А о душе не думаешь?
— Я не умираю, чтобы думать о ней!
— А перед смертью поздно думать!
В этот момент Светлана, увидев в заречье на большой поляне стадо лосей, закричала лыжникам:
— Глядите, глядите!
Стадо лосей, вероятно напуганное кем-то, ходко пересекло поляну и скрылось в кустарнике. Около минуты лыжники зорко осматривали побережье, гадая, куда скрылись лесные великаны. И вдруг стадо, чего никто не ожидал, выскочило к реке и понеслось вдоль берега, но на мыске, у речного изгиба, увидев кого-то впереди, смешалось и, завернув, бросилось на лед. Огромный вожак, вытянув горбоносую морду и закинув ветвистые рога на спину, во весь опор повел стадо левее небольшой, слегка дымящейся черной полыньи, держа путь в овраг на этой стороне. Еще один лось, две лосихи и несколько лосят, приотстав, врассыпную неслись в стороне от его следа. На середине реки, где снежок лишь слегка прикрывал лед, лось-вожак со всего разбегу заскользил, широко растопырив передние ноги и опустив зад: вероятно, в том месте была небольшая ледяная впадина, какие случаются при убыли воды. Он пролетел так метров десять и, увидев, что совсем рядом полынья, забился изо всех сил, стараясь остановиться, и грохнулся на бок… Стадо пронеслось мимо, выскочило на берег и скрылось в чащобе оврага. Лось-вожак несколько раз сильно мотнул головой, царапая рогом снег, потом каким-то чудом, сработав всеми мускулами, разом вскочил на ноги, бросился вперед, но тут же вновь поскользнулся и со всего размаху ударился двадцатипудовой тушей об лед. Лыжники ахнули, увидев, как над пробоиной среди прыгающих льдинок заметалась его рогатая голова.
— Надо выручать, — сказал Багрянов; выражение его лица в эти секунды, к удивлению Светланы, стало темноватым, суровым и властным. — Я в деревню — за пешней, а оттуда — к лосю. Оцепите берег и никого туда не пускайте, да и сами не подходите близко. Его нельзя пугать: он изобьется об лед.
