Моррис вошел в квартиру, машинально включил в комнате свет и упал спиной на диван. После разговора с Андреем в голове происходил полный сумбур, мысли бешено перескакивали друг через друга, совершенно не давая сконцентрироваться на чем–то одном. Лишь неизменное чувство ликования и почти детской радости заставляли его беспрерывно улыбаться, бесцельно глядя в потолок. После того разноса, который им устроил Рой, каждый день, приходя на работу, он ожидал распоряжения о своем увольнении и никак не рассчитывал на подобный поворот событий. Поворот! Это не поворот, а настоящий разворот на все сто восемьдесят градусов! Моррис не сомневался, что с этого момента его жизнь изменилась раз и на всегда.
«Это, это… " — он не мог подобрать слова, переполняющие его эмоции продолжали спутывать стройность мысли, и он расплылся в счастливой улыбке без слов.
Еще сегодня, всего несколько часов назад, он находился в абсолютно подавленном состоянии, когда Андрей заглянул к нему и официальным тоном пригласил зайти в кабинет. Моррис знал, что рано или поздно разговор будет продолжен, ничего хорошего от него не ждал, и то, что его вызывал Андрей, а не Рой, только усугубило мрачные мысли.
Моррис вновь потерял мысль, лицо вновь озарилось счастливой улыбкой. Он работает над бессмертием! Нет, не просто над какой–нибудь бессмысленной и утопической идеей, а над совершенно конкретной задачей, частью программы исследований по достижению продления жизни на неопределенный срок. Работает над реальным вирусом УКИ375. Более того, теперь он знал и понимал, что уже давно участник этой программы. Глупец, как же он сразу не догадался? Теперь это так очевидно! Глупец?! Нет, позвольте! Он как раз догадался, и незачем в прятки было играть! К чувству радости добавилась еще и гордость за самого себя. Он не мог удержаться, он лежал и улыбался.
Несмотря на пропущенный обед, кушать не хотелось. Моррис встал с дивана и вошел в маленькую кухню квартиры. Электрический чайник закипел очень быстро, и Моррис налил себе большую чашку чая, слишком горячего, чтобы сразу его пить. Он сел за стол и начал равномерно помешивать в ней чайной ложечкой. Эмоции постепенно уступали место размышлениям, и он начал проигрывать в памяти разговор с Андреем, не вспоминать, а как бы разговаривать заново. Моррис с детства заметил за собой подобную привычку, когда после важного разговора или сильного эмоционального напряжения он прокручивал его снова и снова, пытаясь убедиться, что ничего не упустил, не забыл сказать, что собирался. Особого смысла в этом нет, прошлого, как известно, не изменить, но эта привычка заставляла его переживать одни и те же события по несколько раз.
