В самом деле, о стихах его можно сказать, что они "тянутся и бесконечность". Потому и в концовках стихов нет замыкания, исчерпанности темы. То же впечатление "открытого стиха" дают и излюбленные им безответные вопросы:
Что звенит там вдали - и звенит и зовет?
И зачем там в степи пыль столбами встает?
Потому так и любит Полонский сами образы "степи", "дали", "простора". И образ родины, и образ прекрасной женской души, и прямое лирическое излияние так или иначе слиты с образами "простора". Он может и прямо становиться главным героем стихотворения:
У него на родине
Ни озер, ни гор.
У него на родине
Степи да простор.
Из простора этого
Некуда бежать,
Думы с ветром носятся
Ветра не догнать.
Образ этот многозначен: здесь есть и тоска безысходности, и обаяние и властная сила бесконечной протяженности и открытости дали, а самое замечательное - одновременность этого переживания.
Но и там, где "простор" как будто не назван прямо, - он все-таки живет в стихах:
Дальний звон пронесся
За рекой широкой...
Но как будто там - вдали,
Из-под этих туч,
За рекою - огонька
Вздрагивает луч...
Вот это "там, вдали" - основная движущая сила стиха Полонского, создающая своеобразие его лирического мира. И однако, это не романтический взлет "туда" - в отвлеченную, неземную даль, - у него всегда, как писал Вл. Соловьев, "чувствуешь в поэтическом порыве и ту землю, от которой он оттолкнулся". Вот очень характерный для Полонского образ:
Подо мной таились клады,
Надо мной стрижи звенели,
Выше - в небе - над
Рязанью - К югу лебеди летели...
Взгляд, отрываясь от земли, поднимается выше: не просто "надо мной", а "выше - в небе", и совсем как будто тонет, в вольной дали. Обратим внимание на словосочетание "лебеди летели" - оно одновременно и прозаически точное выражение и звукоподражание, как бы имитация легкого трепета крыльев. Создается впечатление отрешенного и дальнего полета, а вместе с тем столь же существенно для поэта, что само небо-то все-таки "над Рязанью". Так, между двумя полюсами - твердой реальностью "земли" и безоглядным порывом к "небу" - и держится все напряжение стиха Полонского. Напряжение это ощущается и в тех стихах, где "даль", "простор" прямо не названы, в стихах как будто бытового сюжета: случайная встреча, мещанская драма, картинка жизни - "в уездном нашем городишке", "в одной знакомой улице".
Эта его особенность отразилась на всем стиле, вплоть до мельчайших его выявлений, даже до знаков препинания: очевидно, не случайно любимый знак поэта - тире, которым он и в письмах и в стихах, особенно в минуты наивысшего волнения, так охотно заменяет все остальные. Тире играет ту же содержательную роль, что и безответные вопросы, и незавершенность концовок, и излюбленные образы дали. Можно даже сказать, что это как бы наглядное, графическое выражение той самой "линии", с которой Полонский сравнивает свой талант.
