— Ну, не по семьсот, конечно…
— Может, по семьдесят? — говорит адвокат. Дружки обрадовались — помогает выпутаться.
— По семьдесят, — говорят.
— А может, по семь?
Дружки подумали и согласились:
— Когда и по семь.
Дружки были люди простые, им бы выпутаться и — домой. Этот хитрозадый дядя Вася смылся, заварив кашу, и теперь они сидят тут и отвечают адвокату — век бы его не видать. И всей корысти они имели от дела — это выпить-закусить. И вот пожалуйста — просохли!
Адвокат говорит:
— Так семьсот, семьдесят или семь?
Прокурор вставляет:
— Дело не в размере взятки, а в самом факте, я протестую! Требую оградить свидетелей! Адвокат путает своими ухищрениями простых людей.
Адвокат возражает:
— Если не установлен размер взятки — это влияет на признание факта. Так мы до семи копеек дойдем, а семь копеек — это цена двух сигарет. Может, они сигаретами Яковлева угощали? Обращаю внимание, товарищ прокурор, я вас сегодня сам сигаретой угостил, как это понимать?
Прокурор обрывает:
— Что ж он, по две сигареты сразу курил? Адвокат говорит:
— Он мог волноваться.
Дружки видят, что тонут. Сгорели бы они все со своими судами, и прокуроры и адвокаты! Кому-то надо Яковлева упечь, а тут отдувайся. И такое зло их взяло, что стали они топить дядю Васю, и это скорее было похоже на правду.
И тогда прокурор зацепился за последний факт, против которого адвокат был слаб. Яковлев, оказалось по документам, продавал лес в смежные области — вот документы! А решением облисполкома этого нельзя делать. Это есть преступление.
— Ну что же, — говорит адвокат, — давайте разберемся. Выручку он себе брал или государству?
Прокурор вопрос отвергает как несущественный:
— Это не имеет значения в данный момент. Нарушил? Нарушил! А нарушать законы мы не дадим.
Адвокат упирается:
— Нет, давайте установим — себе или не себе? Ваши свидетели не вызывают доверия. Им что семь рублей, что семь копеек. Так государственные деньги считать нельзя. А по документам выходит, что государству добывал деньги мой подзащитный. Государству, прошу заметить. А себе — ни копейки. Признаете?
Прокурор ехидно улыбается:
— Ну, допустим.
Адвокат говорит:
— Прошу отметить факт признания прокурором того, что мой подзащитный не присвоил себе ни копейки…
— Это еще неизвестно, — спохватывается прокурор, — брал он себе или не брал!
— Тогда докажите! — говорит адвокат. — Из обвинительного заключения следует только то, что кому-то очень хотелось, чтобы Яковлев брал. Но желание это не осуществилось. Тут одно из двух, товарищ прокурор, выбирайте. Либо Яковлев не брал, либо обвинение построено на соплях.
