Брюховецкая выкатила глаза:
— Невиновна?! Как это невиновна? Я сама все видела! Что же, я здесь нахально врала? Откуда он взялся? Я его знать не знаю! Никакая машина мне не угрожала! Я ему это в его хитрую рожу скажу! Нашел дураков!
— Успокойтесь, Марья Петровна. Я понимаю ваш справедливый гнев. Успокойтесь и не мешайте перекрестному допросу.
И встав из-за стола, следователь подошел к двери:
— Входите. Садитесь.
Крот появился тотчас. Его несколько рассеянное лицо выражало полную незаинтересованность в происходящем.
— Итак, свидетель Крот, — сказал следователь, садясь, — вы утверждаете, что находились на месте происшествия?
Крот сел, взяв портфель на колени, и сказал:
— Товарищ следователь, хотите, я вам скажу, о чем вы беседовали с этой дамой?
— Вас не касается, о чем я с ней беседовал.
— Касается. И непосредственно. Вы уговаривали ее не сознаваться в том, что ей угрожала моя машина. Вашей версии необходимо мое отсутствие. И этой даме — тоже.
— Не смейте называть меня дамой! — возмутилась Брюховецкая. — Я вас не знаю! Никакая машина мне не угрожала!
Крот продолжал:
— Так вот, товарищ следователь, то, что здесь произошло, называется шантажом с использованием служебного положения.
Следователь вскочил:
— Вы понимаете, что вы говорите?!
— Понимаю. И настаиваю, чтобы вы записали все это в протокол. Успокойтесь и выпейте воды…
— Хорошо, — сказал следователь. — Я запишу. И вы подпишете… И ответите за свои слова по закону! Здесь вам не трали-вали!
Брюховецкая сидела нахохлившись, закипая злобой.
— Умный какой, — сказала она победительно.
Следователь быстро писал. За железными лучами оконного ограждения веселилась голубая весенняя погода.
— Нам не следовало бы ссориться, — примирительно сказал Крот, нарушая тишину.
Следователь писал. Брюховецкая ухмыльнулась.
— Мы могли бы это дело уладить, — сказал Крот почти просительным голосом.
— Что, испугался, аферист? — поинтересовалась Брюховецкая.
— Я прошу вас меня выслушать, — опустил голову Крот и расстегнул портфель.
Уставшее от людских несправедливостей сердце следователя затрепетало. Он видел робкое движение Крота. «До чего доходит нахальство? Что он — о двух головах? Псих? Надо его на экспертизу направить…» И чувствовал кожей, что сейчас произойдет редчайший в следовательской практике случай. Это же не придумаешь, а придумаешь — не поверят! Попытка дать взятку, да еще в присутствии свидетельницы — такой свидетельницы, что дай бог каждому следователю такую свидетельницу! «Ну, ну, давай-давай». И не выдержав напряжения, следователь метнул взглядом в Брюховецкую. Брюховецкая как телесигнал получила! Поняла, возрадовалась и даже присела как перед прыжком! Надо же! Такое случается раз в жизни! Что там твои детективные фильмы! Вот он сидит — законный взяточник! Сейчас он откроет рот, и все! И хап его за поганую лапу! Надо же! Ведь никто не поверит! Никто! И кому расскажешь? А может, по закону нельзя рассказывать? Ну не томи, окаянный, давай свою взятку, и сейчас мы тебя упечем! Сколько ему дадут? Мало… Расстрелять его на мелкие кусочки!
