Он перечитывал показания старых свидетелей и видел, что они говорили правду. А новые свидетели, неожиданно названные обвиняемой, свалились ему на голову как раз в такое время, когда расследовать уже было нечего. И следователь отшатнулся от мысли, которая застукала его. Эта мысль заключалась в том, что опровергать правду оказалось значительно легче, чем опровергать брехню! Это открытие так потрясло его, что он отрекся от завтрака и понял, что снова закурит, хотя и не курил уже год, два месяца и тринадцать дней. Он хотел бросить курить и бросил, набравшись силы воли, и вот воля его дрогнула.
Карпухин, Крот и Яковлев! Кто они этой бабенке? Братья? Родственники? Любовники? Чего это они за нее так уцепились? Ясно, что это кодло сговорилось придуриваться. Ясно, что зацепи их хорошенько — слиняют они один за другим. Но как их зацепить?
Он перечитывал показания свидетелей, куря сигарету и чувствуя к куреву и отвращение и жажду. И у него возникла мысль свести свидетелей для перекрестного допроса, для очной ставки. Свести, выслушать и доказать всю преступность замыслов подсудимой (он уже не мог о ней иначе и думать!), именно подсудимой, а не подследственной, Сименюк А. И.
И руководствуясь необъяснимым чутьем, он решил столкнуть наиболее резкую и беспощадную свидетельницу Брюховецкую с этим хитрованом Кротом, имеющим визитные карточки и вписывающим в них своих дружков с рыжими бородками при нахальных глазах.
Первым явился Крот.
Это был небольшой плотный парень с круглой головой на короткой шее. Вернее сказать, от головы сразу шло туловище, а шеи не хватило даже для галстука. На широком лице разлаписто сидели тяжелые очки с толстыми стеклами. Стекла эти даже вроде бы примирили следователя с Кротом.
— Как же вы, свидетель, водите машину при таком зрении?
— Трудно, гражданин следователь, — высоким честным голосом ответил Крот, — но что поделаешь — других глаз у меня нет.
— Садитесь.
Крот сел. Глаза его за стеклами глядели мелкими черными точками.
— Я должен извиниться перед вами, — сказал Крот. — В том месте, где я остановился, висел знак «остановка воспрещена»… Правда, учитывая трагические обстоятельства, при которых я совершил нарушение…
— Это к делу не относится, — поморщился следователь, в его памяти действительно всплыл указанный знак, который он запомнил при осмотре места происшествия.
И едва этот знак всплыл в следователевой памяти, в кабинет вошла Брюховецкая, мотая большой сумкой и выражая неудовольствие.
