— Как Маша убирается?
— Чисто. Слушай, а ты по симпатичней никого не могла найти?
— Я это сделала намеренно. А ты полагал, что приведу тебе провинциальную красотку, чтобы она тебя окрутила и вытянула из тебя твои денежки? Нет, мой милый, с Машей я могу быть за тебя спокойна, я знаю твой вкус. На нее ты не позаришься.
— А если она меня соблазнит? Как знать, человек слаб… Ну ладно, мне пора на работу. Я, можно сказать, в дверях стою. Что за манера у тебя звонить с утра пораньше?
— Ну сейчас же не раннее утро, — сказала Лена, — уже одиннадцать, между прочим.
— Ну, правильно, — подтвердил Караев, — одиннадцать. Москва только проснулась. Ты, Елена, на стройке не работала?
— Ты бы еще спросил, не работала ли я в трамвайном депо, — возмутилась Воронина, — конечно, не работала. Я, между прочим, выросла в семье министра.
— Не работала, поэтому ты не знаешь, что раньше отсчет времени начинался с открытия винных магазинов, а открывались они, как ты уже, наверное, в силу своей проницательности догадалась, в одиннадцать утра. Это сейчас водку можно купить в любое время, а в те времена в неурочный час — только у таксистов, ферштейн?
— Иди ты к черту, — вдруг обиделась Воронина и бросила трубку.
За прилавками друг против друга стояли два молодых азербайджанца и лениво переговаривались. Перед ними на лотках были выставлены горки экзотических фруктов и овощей. Вдоль рядов медленно шла молодая женщина. Заприметив ее, один торговец заметил: «Хорошая штучка, а, племянник?»
— Неплохая, — согласился племянник, — ты будешь клеить или я?
— К кому подойдет, тот и будет, — ответил дядя.
После этого они замолчали, принялись выжидать, как два суслика в засаде.
«Жертва» приблизилась к прилавку племянника.
— Почем апельсины? — спросила женщина, взяв оранжевый плод в руки.
— Шейсат рублей, — приветливо ответил торговец, добавил: — но тебе бесплатно дам.
— Что это ты вдруг расщедрился? — удивилась женщина.
— Давай вечером встретимся, — предложил торговец, — туда-сюда, погуляем.
— С какой это стати? — она подбросила и поймала апельсин, и у торговца вдруг возникло чувство тревоги.
— Красивый ты, — торопливо сказал он, следя за апельсином, — мне нравишься.
— У нас в России, парень, красивых девок много, если с каждой будешь встречаться, в убыток торговать станешь.
Женщина положила апельсин на место, повернулась и ушла.
— Соскользнула, — с сожалением сказал племянник.
Ала,[1] — возмутился дядя, — да ты ее спугнул, с человеком сначала поговорить надо, потом уже пригласить.
