— Прошу вас, садитесь. Чай, кофе?
— Чай, — женщина села на один из стульев возле письменного стола. На стенах висели несколько фантасмагорических рисунков в духе иллюстраций к сочинениям «фэнтэзи», среди них выделялись репродукции «Девичьей башни» и портрет Алиева. Вошла девушка, держа в руках поднос, на котором были маленький чайник, грушевидные стаканы, небольшая хрустальная ваза с конфетами, блюдечко с нарезанным лимоном. Поставила на стол и стала разливать чай.
— Я не представился, — сказал Караев, — меня зовут Ислам Караев.
— Джафарова Севинч, — в свою очередь произнесла женщина, — спасибо, что уделили мне время.
— Не стоит благодарности, собственно говоря, вам трудно отказать.
Севинч удивленно взглянула.
— В манере разговора, в жестах — непонимание отказа, качество, присущее людям, обладающим властью. Так директор не понимает, почему рабочий отказывается от сверхурочной работы.
— Но я не обладаю властью. Я журналистка.
— Это генетическое, видимо.
Севинч улыбнулась.
— Если вы не против, давайте приступим к интервью, не возражаете, если я включу диктофон? Спасибо.
Она взяла паузу, собираясь с мыслями, затем спросила:
— У вас на стене висит портрет нашего президента. Я не могу прийти в себя от удивления: уехать из Азербайджана за три тысячи километров, чтобы встретить поклонника Алиева! Или, может быть, вы член партии «ЕАП»?[3]
— Ни то ни другое, это что-то вроде Ленинграда. — Увидев недоумение, пояснил — город давно уже называется Санкт-Петербургом, но люди определенного поколения упорно продолжают его называть Ленинградом, потому что речь идет о памяти, о граде Китеже. Портрет Алиева на стене неразрывен с моим детством, юностью. Это для меня виртуальная реальность. Видите ли, после сорока начинаешь придавать значение таким мелочам. Я бы и портрет Брежнева повесил, но тогда меня неправильно поймут, сочтут коммунистом. А почему вы так реагируете на портрет Алиева?
— Наша газета находится в оппозиции к правящему режиму, — заявила Севинч, — как, кстати, вы относитесь к политическим процессам, происходящим в Азербайджане?
— No comment, — Караев выставил вперед ладонь, — никакой политики. Я бизнесмен. Но мне нравится ваша гражданская смелость.
Настороженно взметнулись ресницы — пытливый взгляд, выискивающий насмешку, но Караев был серьезен.
— Я не шучу, — добавил он.
— Надеюсь. Ответьте на такой вопрос: почему вы делаете свой бизнес в России, а не в Азербайджане?
— Я думаю, что вы сами знаете ответ.
