В любом случае, значение это имело лишь академическое. Болезнь Мескина не излечивалась никакими известными ультрасовременными медикаментами.
Мимо Истклифа и его провожатого прошла высокая женщина-чернобушка в синем халате, и без каких-либо указаний на это Истклиф понял, что только что видел одну из чирургов. Голова TT была покрыта капюшоном, а не шапочкой, и халат спускался ниже колен. Похожая на вуаль сетчатая маска прикрывала нижнюю часть лица женщины - нос, рот и подбородок - и пронзительная белизна маски составляла контраст с чернотой ее кожи. Скорее всего? это действительно была просто врачебная маска. Ходили ложные слухи, что лица чирургов изуродованы ритуальными шрамами, подобными тем, какими украшали себя шаманы в старые времена в Африке.
В конце коридора направо уходила лестница, по которой они поднялись на второй этаж с низким потолком. Для того чтобы войти в комнату, куда привел его мужчина в синем капюшоне, Истклифу пришлось пригнуться. Как и в других палатах, которые он видел по пути, здесь имелась кровать, шкафчик и стул. Рядом с кроватью стоял контейнер для мусора. Истклиф устало опустился на стул; когда он снова поднял глаза на дверь, то увидел? что вслед за мужчиной в капюшоне в палату вошла робкая молодая девушка в зеленой шапочке и зеленом халатике.
Девушка робко попросила Истклифа раздеться и облачиться в больничную одежду, рубашку и брюки, которые она принесла. Истклиф послушно выполнил указание, старательно скрывая отвращение, которое пробуждала в нем близость девушки. Но ему не удалось одурачить ее больше того, чем он уже одурачил Сефиру. Потом он присел на краешек кровати, и девушка взяла у него из правой руки кровь для анализа. Истклиф заметил, что у девушки дрожат руки, и понял, что она боится его. Закончив, она сказала ему дрожащим голосом:
- После того как анализ будет готов, к вам придет чирург, который будет заниматься вами.
Затем почти выбежала из палаты.
Истклиф закурил сигарету; некоторое время курил, потом бросил окурок на пол. После этого улегся на кровать, укрылся единственной простыней и сцепил руки в замок за головой. Он смотрел в облупившийся, выкрашенный голубоватой побелкой потолок, понимая, до чего устал, до чего измучен. Путешествие по реке отняло у него те немногие силы, которые еще оставались от борьбы с болезнью Мескина. Яркий свет прозрачного утра лился в комнату через единственное окно в палате, отражаясь от потолка прямо в его глаза и посылая тонкие лучики боли в мозг. Войдя в клинику, он посчитал нужным снять темные очки, но теперь не позаботился надеть их снова, и они так и остались лежать в кармане куртки, повешенной на спинку стула рядом с кроватью. Он всё же не стал надевать очки, и вместо того продолжал смотреть широко раскрытыми глазами на ярко освещенный потолок. Сверхчувствительность к свету будет прелюдией к слепоте, в свою очередь являющейся прелюдией к смерти, наступающей почти сразу после этого. Мескин, которому первому удалось выделить вирус заболевания, любовно расписал все симптомы развития болезни в научной статье на страницах научного журнала, который изучался только такими же узкими специалистами-подписчиками, как и он сам. Написанное Мескиным выражало авторитетную уверенность. Как и написанное Ранаудом, а также Аддисоном и Паркинсоном...
