, мистер Медоус?
- Но я всего лишь сказал... - начал было мистер Медоус.
Директор не обращал на его слова внимания. Теперь он уже кричал, и мистер и миссис Медоус, встревоженные, привстали со своих мест.
- Да вы просто не в состоянии оценить даруемого вам счастья! Ну а если бы не был изобретен образовательный инкубатор, вы вообще не смогли бы послать своего сына в школу! Представьте себе, что правительство пошло на расходы, чтобы построить достаточное количество школ старого типа и спортивных площадок, и еще платить учителям, чтобы их хватило на всех имеющихся сегодня в стране детей. Это была бы сумма, куда большая, чем военные расходы! И, тем не менее, когда начинают использовать для этого наиболее подходящую замену, вы возражаете и вы критикуете. Сами вы ходили в маленькое красное здание школы, мистер Медоус. Так же, как и я. Так скажите мне, разве наши методы оставили у вас хоть какой-нибудь шрам в душе?
Мистер Медоус покачал головой.
- Нет, сэр. Но ведь я не влюблялся в свою учительницу.
- Замолчите! - Директор ухватился правой рукой за край стола, пытаясь остановить почти невыносимую дрожь. Затем, с чудовищным усилием, он вновь вернул своему голосу нормальное звучание. - Ваш сын, скорее всего, приедет на следующем поезде, - сказал он. - А сейчас, если вы будете так добры, оставьте меня...
Он включил переговорное устройство.
- Проводите мистера и миссис Медоус, - сказал он секретарше. - И принесите мне успокоительного.
- Хорошо, сэр.
Казалось, что мистер и миссис Медоус и сами были рады уйти. Директор же был очень рад видеть, как они уходили. Дрожь и покалывание в его руке распространились до самого плеча, и теперь это была не просто дрожь. Это была ритмическая боль, уходящая во времени более чем на сорок лет назад, к маленькому красному зданию школы и к прекрасной жестокой мисс Смит.
Директор присел за свой стол и плотно прижал свою правую руку, накрыв ее, будто защищая, левой рукой. Но это не принесло ему облегчения. По-прежнему, линейка поднималась и опускалась, делая резкий шлепок всякий раз, когда ударялась о его распластанную ладонь.
Когда вошла секретарша, неся ему успокоительное, он весь дрожал словно маленький ребенок, и на его поблеклых голубых глазах виднелись слезы.
