– Да, то, что я снимал, было великолепно… Ужасающе в своей неизбывной нищете, – на его лице, когда он говорил это, появилась странная презрительная усмешка.
– А над чем вы теперь работаете? – спросила журналистка.
– Возделываю землю, – ответил он, – крестьянствую.
– Скорее лордствуете, – поправил Тод.
Журналистка предложила приехать к нему на ферму и написать статью о его жизни там. Она была шикарно одета, и от нее пахло дорогими духами, но ей, наверное, было больше пятидесяти.
– По-моему, нам не худо было бы поразвлечься красненьким, – сказала Бэйба. Ей очень не понравилось, что никто из мужчин до сих пор не предложил нам этого. Мы направились к цепочке столов, протянувшейся вдоль всего зала. За каждым из покрытых белой скатертью столов стоял официант, наливавший стаканы наполовину красным или белым вином.
– Не слишком-то они галантны, – сказала Бэйба.
В тот же момент я явственно услышала, как Тод произнес:
– Это как раз та самая толстушка, о которой я вам говорил.
– Которая? – с любопытством спросил Юджин.
– Длинноволосая, в резиновых ботиках, – ответил Тод, и я услышала, как он рассмеялся.
Я пошла и взяла себе выпить. Блюда со сдобным печеньем, которого мне так захотелось, – ведь пополдничать я не успела, – были далеко от меня.
Толстушка! – это обескураживало меня.
– А у вас нестандартный вкус – резиновые ботики и шляпа с перышком, – услышала я голос Юджина у себя за спиной. Мне даже не надо было поворачиваться, чтобы убедиться в том, что это говорил он. – А вы храбрый трусишка, – сказал он. Он был, пожалуй, ростом с моего отца.
– Не вижу ничего смешного, – ответила я, – просто я потеряла туфли.
– Я вовсе не шучу. Ваши резиновые ботики могут дать толчок новому направлению в моде. Не приходилось ли вам слышать об одном человеке, который мог заниматься любовью с девушками, только если на них были непромокаемые плащи?
– Не приходилось, – ответила я огорченно. Мне было стыдно, что я так мало знаю.
– Расскажите мне о себе, – попросил он, и я почувствовала вдруг себя очень уютно с ним. Не знаю почему, может быть, потому, что он совершенно не был похож на кого-нибудь из моих знакомых. У него было длинное и сероватое лицо. Оно чем-то напоминало мне лицо святого, вырезанное из серого камня, которое я видела в церкви каждое воскресенье.
– Кто вы и чем занимаетесь? – спросил он, но, увидев, что я стесняюсь, стал рассказывать о себе. Он сказал, что попал сюда случайно, встретил Тода Мида на Графтон-стрит и тот затащил его сюда.
