– О чем, если не секрет, конечно?
Я не ответила. Ведь я думала о том вечере, когда он впервые поцеловал меня. Это был такой дождливый день, мы шли вдоль Лиффи к таможне в направлении города. Внезапно он спросил:
– А я целовал вас когда-нибудь?
И он поцеловал меня так, как будто мы были с ним на киноэкране. Земля у меня ушла из-под ног, и я даже не поняла, долгим или коротким был этот поцелуй. Теперь я навсегда была влюблена в эту часть Дублина. Потому что там впервые я коснулась губами сотворенного мной богоравного образа. Голубиные засидки на здании таможни были для меня прекрасными белыми цветами, лепестки которых осыпали древние камни крыльца и ступеней. Потом, когда мы сидели в машине, мы касались губами лиц друг друга, словно знакомящиеся собаки. Наши языки соприкасались, и он сказал мне:
– Распутница.
Пока я обо всем этом думала, Бэйба осматривала мое платье, чтобы понять, сколь серьезный ущерб нанесла ему сигарета. Она лежала там, серая от впитавшейся в нее жидкости, и, конечно же, платье оказалось прожженным.
– Валяй переодеваться, – бросила она.
– Пойдем со мной.
Я не хотела оставлять ее там с Юджином. Ревность разрывала мое сердце, когда я слышала, как она восклицает «совершенно верно» на все, что бы он ни сказал, и демонстрирует свои ямочки на щечках.
– Да никогда в жизни, – ответила она, поправляя сооружение из волос на своей голове, прежде чем вернуться в столовую и рассесться рядом с ним. Она повернулась ко мне спиной. Боже, до чего же глупо она выглядела в своем жакете с V-образным вырезом.
Я подкрасилась ее косметикой и пудрой и переоделась.
Когда я вернулась, Джанни сидел за старым пианино, едва касаясь его пожелтевшей клавиатуры и тихонько напевая себе под нос, не обращая внимания на голоса в комнате. Звучали негромкие аккорды. Стол отодвинули обратно к окну, и Бэйба объявила мне, что мы все собираемся попеть. Она оперлась плечом о край буфета и своим высоким детским утренним голосочком запела:
Все мечты мои напрасны —
Мне ребенком вновь не стать.
Не бывает никогда,
Чтобы яблоки росли на иве.
Не успели мы похлопать, как она завела новую песню, которая тоже была невероятно милой и грустной. Она была об одном человеке, встретившем еще в детстве в лесу прекрасную девушку и всю жизнь потом сохранившем в памяти ее образ. Припев звучал так: «Помни меня, помни меня, помни меня до конца своих дней». К концу голос Бэйбы задрожал, словно слова песни значили для нее что-то особенное, личное.
