– Двадцать километров! Без отдыха. Туда – двадцать и назад – двадцать.
Во мне взыграло ребячество, тоже захотелось испробовать силу. Только выговорил один большой привал.
– Ладно, – согласился Герман. – Пойдем навстречу пожеланиям трудящихся. Учтем возраст и, конечно же, заслуги перед человечеством.
Вышли в шесть утра. В полдень должны были прийти в городок энергетиков, часок отдохнуть – и назад. В семь вечера Жанна встретит победителей чашкой кофе.
Утро было теплым, туманным – в такие минуты яростно карабкаются из земли грибы, трава становится шелковистой, колокольчики низко клонят синие продолговатые цветы и будто в самом деле звенят, едва прошелестит слабый ветерок.
Шли мы размеренно, не спеша, распределив силы на долгий путь. Когда солнце поднялось довольно высоко, с бетонной дороги свернули на проселок. Дышалось свободно, ноги сами несли вперед. Деревья над головой негромко шелестели, в полутьме рощиц приветливо мерцали разноцветные лепестки цветов.
Как всегда, мы не умели молчать – обсуждали волнующие нас проблемы, обменивались новостями. Герман рассказал о тренировках в Космическом центре, о предстоящем учебном полете. Я тоже не умолчал о самом интересном для Германа: космический отдел нашего Института готовит для серийного производства новый межпланетный лайнер. Герману, вероятно, придется на таких летать.
Реакция на мои слова оказалась более чем бурной. Герман потребовал (именно потребовал!), чтобы я завтра же сводил его в Институт и показал космическую новинку. Я пообещал. Герман порывисто поцеловал меня и засыпал вопросами – ракета была принципиально новой.
В общем, мы не заметили, как отмахали двадцать километров. И вот тут, в конечном пункте, я обнаружил, что натер ногу. Нога начала болеть, и разумеется, идти обратно я не мог.
– Дядя Матти, – сказал Герман. – Пожалуйста, не обижайтесь. Я отправлю вас домой, через пять минут вы будете на месте. А я должен пройти намеченный путь.
Так он и сделал. Герман никогда не отступал от поставленной цели. Если уж что задумал – непременно добьется…
Фильм продолжался. Вслед за Германом мы с Юрием шли по цветущему лугу. Цветы, цветы крупным планом. Лепестки бьются в объектив, как крылья разноцветных бабочек. Красное, оранжевое, синее пламя живительно полыхает на экране. Враз все исчезает, вернее, остается внизу, у подножия мощной космической ракеты, одетой пока строительными лесами. Камера медленно устремляется ввысь по остову космического корабля. Опять лицо Германа – он показывает на ракету, потом на себя: мол, на этой машине полечу я! И победно складывает на груди руки.
