Ребята переглянулись.
— Дело трудное, — покачал головой Аман.
— Почему? — засмеялась Гюль: — Жизнь длинная-предлинная, всему можно выучиться.
— Нет, нет, всему никогда не выучишься, обязательно что-нибудь останется не выученным. А вдруг это самое интересное?
— А по-моему, самое интересное быть пчеловодом, — задумчиво произнёс Аман, и глаза его блеснули: — Разве плохо иметь стеклянный улей и целыми днями наблюдать за пчёлами? Я бы вывел новую породу пчёл — с такими длинными хоботками, чтобы могли собирать нектар с любого цветка, даже с клевера и люцерны…
Бяшим засмеялся:
— Тебе хорошо, ты знаешь, а я каждый день другого хочу. Моя мама и та говорит: «Все твои желанья, Бяшим, до завтрашнего утра!» Но разве я виноват, что вокруг так много хороших дел? А ты чего хочешь, Гюль?
Но девочка не успела ответить.
— Пчела! Пчела! — звонко закричала она: — Мальчики, смотрите скорей!
Над кустиком верблюжьей колючки, слабо жужжа, кружила первая пчёлка.
Аман осторожно нагнулся над маленьким растением, Бяшим присел рядом с ним.
— Дикая, — в тревоге зашептал он: — Эти дикие весь взяток заберут, пока мы поставим ульи…
— Не жадничай, — на всех хватит, — махнул рукой Аман. Он переломил молодой стебелёк янтака. Середина растения была влажной от живых соков, светло-зелёной, душистой.
— Видите, пчёлы раньше нас с вами знают, что подошла пора вылетов…
— Э-э! О-о! — долетел издалёка протяжный крик.
Ребята прислушались. Крик повторился.
— Э-э! О-о! — раздалось в десяти шагах, и из-за бархана выскочил большой серый ишак. На нём сидела всадница в тёмно-красном шёлковом кенеке — длинном туркменском платье. Голова всадницы была повязана пёстрым платком, а глаза смотрели сурово и строго из-под густых сросшихся бровей.
— Ой, эне-джан! Моя мама! — испуганно вскрикнул Бяшим и, прежде чем Аман и Гюль успели опомниться, бросился бежать, не разбирая дороги. Но серый ишак сделал резкий прыжок в сторону и преградил беглецу дорогу.
— Ты что же это? Решил уморить отца и мать, деда и бабку и всех семерых тёток? — могучим басом закричала всадница, и звонкое эхо басовито отозвалось из-за барханов — тё-ток-ток-ток!
Бяшим потерял всю свою самоуверенность:
— Мы… мы… мы… Они… Мы гуляли… — забормотал он в растерянности.
— Вот погоди, отец тебе погуляет! — пригрозила женщина: — Подумать только! Вас трое, а весь аул на ноги подняли! — И, подшлёпнув Бяшима палочкой, которой погоняла ишака, приказала:
— Живо домой! Заночуете в песках со своими пчёлами, тогда узнаете, откуда беду привозят!
