Встал с кошмы и ушёл от костра. За ним и другие встали.
Девушка чуть не плакала:
— Погодите, куда же вы? Поговорим, посоветуемся!
Но старики не слушали, ушли. Остались одни молодые.
— Товарищи, — говорит она: — Надо овец спасать. Идёмте арык копать.
— Когда?
— Сейчас. Ждать нельзя.
Молодые смотрят — не понимают: кругом ночь, хоть глаз выколи! Какое уж тут копать! Фельдшер Аскер вскочил:
— Вы не пойдёте, я пойду. Один буду рыть, один глину возить! Если не так, не считайте меня человеком!
Пошёл фельдшер ночью арык копать. И докторша с ним пошла. Потом и я пошёл посмотреть. Гляжу — фельдшер большой арык вырыл, длинный, а докторша глину месит, формалин в глину льёт — лекарство овцам готовит. Ноги в глине, руки в глине, на голове платок жёлтый — и платок в глине! Вижу — работает хорошо. Похвалил, спасибо сказал.
Она обрадовалась, просит:
— Вы бы нам помогли, Адилик-ага. У вас опыт. Укажите, каких овец первыми гнать.
Понял я — человек верит, от души помочь хочет. А тут и солнышко поднялось. Туман ушёл, вся степь от росы засверкала. Ай, хорошо стало в степи, на душе весело стало! Засмеялся я — говорю:
— Сауле-джан! Сейчас я вам целый гурт пригоню. Пусть исполнятся ваши желанья.
Так и вышло, что я, старый верблюд, затесался в круг молодых ягнят, да не хуже их запрыгал.
Целый день, от зари до зари, таскали мы больных овец через этот арык, да как — на руках таскали: не могут идти ногами больные овцы! Овец таскали, воду качали, глину возили — много глины возили. Прогоним тысячу овец — менять глину надо: опять месим, лекарство льём, опять глину возим. Пот с лица льётся, полотенца нет утереться! Спина как каменная: наклонишься — разогнуться не можешь. Вечер пришёл — чабаны смеются:
— Эй, седоголовый акбас, верно народ говорит: «Старый верблюд за верблюжонком бежит!»
— Ой, длинная борода — ум короткий!
— Ай, седину Адилик наш нажил — ума не нажил!
Много смеялись. Я плюнул и пошёл прочь. А утром ещё два чабана на помощь пришли, молодые. Веселей дело пошло. На третий день девушки прибежали, с нами вместе стали глину месить. Ой, не одну сотню голов прогнали мы через целебную грязь. На четвёртый день смотрим — встали овцы, все встали, которых мы лечили! По пастбищу сами ходят, сами корм ищут! Ой, что тут было! Со всей степи чабаны сбежались. Старики кричат, молодые от стыда в землю смотрят:
— Ой, чудо пришло! Адиль-ага, дорогой ты наш, уж не мудрейший ли ты из мудрейших, что раньше всех в лекарство поверил?!
