— Не бери в голову, — отмахнулся Чайка и, постепенно входя в роль наварха, суровым взглядом обвел следовавшие за ним из Тарента корабли. Всего в это плавание отправилось двенадцать квинкерем и пятнадцать триер. Даже больше, чем Ганнибал рассчитывал отправить сначала. В Мессане флот должен был пополниться еще пятью триерами. А кроме того, в последний момент Ганнибал вспомнил о Сиракузах.
— Можешь заглянуть на денек к Ферону, — скорее посоветовал, чем приказал Ганнибал во время последнего разговора на эту тему, — все равно по пути. Он сильно ненавидит римлян и, думаю, согласится отправить с тобой еще одну эскадру. А может быть, даже сам поучаствует.
Новый тиран опять оказался прозорлив. К удивлению Чайки, ему даже не пришлось отклоняться от курса. На подходе к проливу, когда уже показался Регий, они встретили большую эскадру сиракузян под командой самого Ферона, и Чайка смог сделать ему предложение, не посвящая греческого наварха во все детали. Надо сказать, посвящать было особенно не во что. Чайка собирался действовать по наитию, благо маршрут был проложен самим Ганнибалом.
— Сам не могу отплыть с тобой, — ответил бывалый вояка на это предложение, — меня ждут дела в Сиракузах. Нынче у нас неспокойно, со дня на день ждем вторжения… карфагенян. Но то, чем ты собираешься заняться, дело стоящее. Давно пора потрепать римский флот под носом у сената. Так что я, пожалуй, отправлю с тобой семь триер под командой Евсида.
На том и порешили. Семь остроносых греческих триер примкнули к каравану финикийцев, пополнив «быстроходную» часть до двадцати двух единиц, А вновь оказавшись в Мессане, Федор экспроприировал у местного коменданта помимо пяти заранее оговоренных триер — показав ему приказ главнокомандующего, — еще две квинкеремы. Дело намечалось большое. В итоге остров покидал довольно внушительный флот. А комендант остался еще и без своего лучшего флотоводца, корабль которого представитель Ганнибала избрал своим флагманом. Но комендант был не в обиде. Зато в лице Федора и через посредство Могадора у него появился выход на самого тирана, и потому комендант расценил возможную потерю двух квинкерем как повод, чтобы заслужить внимание Ганнибала.
Вспомнив о вчерашнем коротком разговоре с комендантом, в котором Чайка не удержался и справился о судьбе Йехавмилка, он опять невольно стал серьезным. Йехавмил к так и не согласился признать Ганнибала своим правителем. Его отправили на каменоломни, однако по дороге он бежал, убив охрану. И теперь стал врагом, в том числе и Федора. «Ну что же, — примирился Чайка с этим известием, рассматривая морские волны, — в гражданской войне бывает и так. Хотя лучше бы нам не встречаться больше. Жаль будет его убивать. Пусть уж лучше он погибнет от чужой руки».
