– Я думаю принять возражение, – сказал судья Флинт. – Адвокату защиты следует сформулировать вопрос несколько по-другому.
– Окружной прокурор заявил вам, что, если ваш рассказ поможет раскрыть убийство, вы получите неприкосновенность?
– Да.
– Однако он не в состоянии гарантировать неприкосновенность, пока не услышит, чтó вы расскажете на месте дачи показаний?
– Не совсем так.
– Но вы достигли понимания в том, что вначале вам потребуется представить свою версию из свидетельской ложи, а только потом вы получите неприкосновенность?
– Да, мне требовалось вначале завершить дачу показаний.
– И дача вами показаний должна была закончиться раскрытием убийства, не так ли?
– Да.
– И получением справедливого возмездия убийцей?
– Да.
– Другими словами, вынесением обвинительного приговора?
– Ну, в таких выражениях никто ничего не произносил.
– Я формулирую это именно так. Подумайте. Разве не эта мысль сидит у вас в голове? Вы хотите, чтобы мисс Минден обвинили в убийстве, а с вас сняли обвинения в преступлениях, совершенных вами, не так ли?
– Я хочу быть честен с самим собой. Я хочу сказать правду.
Мейсон сделал жест отвращения.
– Неужели?! – воскликнул он. – Вы и не намеревались рассказывать все это полиции, пока вас не поймали во время совершения преступления, не так ли?
– Ну, я думал об этом.
– Да, вы думали, но только в том смысле, что верили, что имеете козырный туз в запасе, которым воспользуетесь, если попадетесь. Вы предполагали, что выйдете сухим из воды. Вы совершали одно преступление за другим, планируя на случай, если вас поймают, предложить сделку окружному прокурору, чтобы он смог закрыть дело об убийстве, а вы взамен получили неприкосновенность.
– У меня не было таких идей.
– Сколько преступлений вы совершили в период между случаем с Дорри Амблер и попыткой ограбления супермаркета?
– Я… я… ни одного.
– А разве ваша договоренность с полицией не подразумевала тот факт, что вы поможете закрыть им несколько дел – краж и ограблений, – чтобы увеличить процент раскрываемости?
– Ну, да.
– Другими словами, вы собирались признаться в совершении всех этих преступлений?
– Да.
– И получить неприкосновенность?
– Да.
– Так вы совершали или не совершали преступления, в которых собирались сознаться?
– Перекрестный допрос ведется не должным образом, – поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Вопросы задаются с единственной целью: подорвать авторитет свидетеля в глазах присяжных.
– Возражение отклоняется, – постановил судья Флинт.
