– Инспектор уже говорил с вами по этому поводу?
– Да.
– И что он сказал?
– Он сказал, что или я должен проложить конструкции правильно, или вся стена будет разрушена.
– Вы спорили с ним?
– Можно сказать, спорил.
– А затем, позднее, вы поставили Анслея в известность об этом?
– Конечно, я все рассказал ему.
– И тогда же вы дали Анслею какой-то совет?
– Да, сэр.
– Какой?
– Я сказал, что если он хочет, чтобы все эти неприятности кончились, то ему надо повидаться с мистером Меридитом Борденом.
– И что Анслей вам ответил?
– Он сказал, что скорее возьмет пистолет и выстрелит Бордену прямо в сердце, чем подчинится подобному типу и будет платить ему отступные. Еще он сказал, что если Борден действительно ставит нам палки в колеса, чтобы вымогать деньги, то на этот раз ему не повезло. Он сказал, что таких людей мало просто убивать.
В зале суда раздался слабый гул.
– Свидетель в вашем распоряжении, – сказал Дру Мейсону.
Адвокат выпрямился на стуле.
– Эта беседа состоялась в понедельник? – спросил он.
– Да, сэр.
– А раньше были у вас споры с инспекторами по поводу дефектов конструкции?
– Я бы сказал… Ни на какую другую тему мы и не разговаривали, если хотите знать.
– Инспектора были настроены придирчиво?
– Мистер Мейсон, – с яростью воскликнул свидетель, – инспектора нас просто душили. Они толпой ходили по строительству, придирались к малейшим деталям, до каких только могли докопаться, забрасывали нас требованиями, заставляли ломать конструкции и заново их ставить. Они все время находились на строительстве, выматывая нам всю душу, не давая шагу ступить, буквально доводили нас до сумасшествия.
– И так продолжалось до понедельника прошлой недели?
– Точно.
– Включая понедельник?
– Включая понедельник.
– А теперь обратимся к утру вторника. В тот день вы разговаривали с инспекторами?
– Одну минутку, – вмешался Дру. – Этот вопрос не имеет отношения к делу и не входит в цели перекрестного допроса. Я ничего не спрашивал у свидетеля по поводу утра вторника.
– Полагаю, что имею право допрашивать свидетеля по поводу всех его бесед с инспекторами, – возразил Мейсон. – В конце концов, то, что он показывает, является его умозаключением. Он говорит, что придирки инспекторов были несправедливыми. Следовательно, я имею право выяснить фактические отношения между этим человеком и инспекторами, а также что он имеет в виду, когда говорит, что они придирались без оснований или что они были несговорчивы. Должен быть какой-то стандарт нормальных отношений, от которого он отталкивается.
