— Браток! — говорю я, хватаясь за рычаги. — Поимей совесть! Отгреби! Минутное ведь дело!
— А ну убери руки! — говорит бульдозерист. — А то сейчас как отгребу — родных не узнаешь!
И поехал… Но потом, видать, передумал.
— Начальник! — кричит. — Эй!.. А может, тебя все-таки подбросить куда?
Но я уже завелся.
— Катись, — говорю, — отсюда!.. Подбрасыватель… Мне с тобой сидеть-то рядом противно.
Тогда бульдозерист помялся и говорит:
— А ладно!.. Была не была! Давай на бутылку красного — отгребу.
Дал я этому бульдозеристу рубль тридцать две копейки — на бутылку «Рубина». Все равно, думаю, это сейчас не деньги. Ну, что на них купишь, какого фига? Единственно — тот же «Рубин». Или, в лучшем случае, «Анапу». Так я «Анапу» не пью. У меня от нее изжога.
Бульдозер чистит проспект, а я стою, бью в ладоши и размышляю. Господи! — думаю. — Как просто оказывается. Выложил рубль тридцать две — и нет сугроба. А что это за капитал. Так, копейки, мелочь — тьфу! Да только в нашей закусочной, в «аквариуме» мужички после работы столько просаживают на рассыпуху, что можно не один бульдозер, а целый тракторный парк на полный рабочий день откупить. Эх! — думаю. — Мать честная. Это ведь стоит единственный вечер не попить, и мы родной город в конфетку превратим.
Стою я так, размышляя, и слышу вдруг за спиной некоторый шум и разговор. Оглядываюсь — это давешний милиционер и с ним какой-то взволнованный гражданин в ондатровой шапке и в пальто с каракулевым воротником. Причем милиционер указывает на меня пальцем, а этот гражданин кидается и чуть ли не за грудки:
— От какой, — кричит, — организации?!
— Минуточку, — говорю. — Не топчите меня. В чем дело?
— Вы приказали снег отгрести?
— Ну уж и приказал, — говорю я. — Скажете тоже. Да разве ему, черту, прикажешь…
— Вы понимаете, что наделали? — приступает гражданин.
— А что такое? — спрашиваю.
— Я семь человек с работы снял на полтора часа! — машет руками гражданин. — Семь специалистов!.. Это наша подшефная территория… А теперь куда мне их прикажете?!
И точно, за ним — вижу — стоят семь молодых людей с лопатами. И вид у них довольно ошарашенный.
— Извините, — говорю. — Ей-богу не знал, что это ваш снег. А то бы, конечно, палец о палец не стукнул, — Да, ситуация! — вздыхает один из семерки, здоровый парень спортивного сложения.
— Может, назад, в институт? — предлагает другой, очкастенькнй, в демисезонном пальтишке.
— Ты понимаешь, что говоришь?! — кидается теперь уже на него каракулевый гражданин. — Мы же специальное собрание проводили, обязательство брали! Как ты перед пародом отчитаешься, перед молодежью? Скажешь, что чужой дядя за тебя убрал?!
