Рассмотрев с этой точки зрения выбор полного имени героини, мы увидим ту же прихоть в выборе любимого имени Гумберта. Единственную литературную Лолиту,[45] предвосхищающую появление нашей красотки, я отыскал в пьесе Ленормана "La Maison des Remparts"[23] (позже Гумберт упомянет этого драматурга, см. примечание 9 к главе II). Лолита Ленормана — красивая брюнетка, двадцати одного года от роду, мечтательная и слегка тронутая (подобно двум чеховским сестрам, она воображает себя птицей). После смерти родителей девицы (она не любила мать, как и Ло) некий француз, совративший эту Лолиту, когда ей было двенадцать лет, забирает ее из отчего дома в Центральной Америке и отдает во французский бордель. Нимфическая, «ангело-демонская» сущность героини проявляется в следующих словах: "Я бы хотела поговорить с Богоматерью и святыми. А при случае и с дьяволом". Она полагает, что "мужчины нелепы", и в финале пьесы жалобно стенающая Лолита Ленормана выражает те мысли, которые вполне могли бы прийти в голову Лолите Гумберта (хотя последняя никогда бы не высказала их вслух):
Представить только! Каждую часть ее тела — каждый сантиметр кожи — трогают, давят, трут и пачкают руки, животы, ляжки, губы пьянчуг! Ее цветок оскверняют, омывают, вновь оскверняют, вновь омывают, обрабатывают, осматривают! <…> Ах, Андре! Андре! (Плачет навзрыд.) Ее уста, созданные для песен, для слов любви… терпят похоть скотов, безумцев, старикашек, извращенцев![46]
Разумеется, в определенном смысле Гумберт — извращенец, безумец и (для Ло) старикашка. Столь явное сходство склоняет меня к мысли, что Ленорманова шлюшонка тоже принадлежит к сонму тех парных звездочек, что мерцают над плечом Лолиты Гейз.
Список аллюзий, требующих знания контекста оригинала, продолжает название автомобиля Густопсового Гумберта — Мельмот. Припомнив название некогда популярного готического романа Чарльза Роберта Мэтьюрина — "Мельмот Скиталец", — мы аллюзию раскроем, однако лишь представление о темных делах нечестивого вечного скитальца позволит нам судить, насколько удачно (или неудачно) изверг-поэт Гумберт выбрал имя своему драндулету[24] (отдаленному потомку экипажа Чичикова).[47] И еще одна отсылка, для понимания которой важно иметь представление об источнике, появляется, когда таинственный автомобиль преследует Гумберта с Лолитой:
Мы были во много раз слабее его роскошно-лакированного Яка, так что даже и не старались ускользнуть от него. О lente currite noctis equi! О тихо бегите, ночные драконы! [с. 269]
