— Как! Ты хочешь сказать, что Тадж успел уже прогневить свою повелительницу? Но чем?
— Только тем, что знает о ней слишком много, — все так же сквозь зубы прогундосил первый. — Смерть Малик-шаха темна. И, несмотря на все старания свалить вину на ассасинов, многие считают, что это дело рук Туркан-хатун. В государстве смута, междоусобица…
— Понимаю, — прошелестел второй, — надо укрепить свою власть, стало быть, снять с себя подозрение…
— А заодно избавиться от опасного сообщника, — подхватил первый. — Ничуть не удивлюсь, если в один прекрасный день расплачиваться за все их совместные злодеяния придется одному Таджу.
— Все может быть, — скривил губы второй. — Коварства у Туркан достаточно.
— Не меньше, чем сластолюбия, — злорадно усмехнулся первый. — Знаешь, какие у нас ходят про нее стишки?
Он нагнулся к самому уху второго и зашептал, не настолько, впрочем, тихо, чтобы его не услышали Фило и Мате:
Кто пьет вино? Кто сласти ест и плов?
Смазливый неуч! Видно, рок таков:
Глаза Туркан — прекраснейшие в мире! —
Добыча солдафонов и юнцов.
— Опасные вирши, — захихикал второй. — Готов поклясться, что их сочинил Хайям.
— Кто же еще! Больше некому.
— Ну, тогда ему лучше здесь не показываться…
— Скажи об этом ему самому, — ядовито посоветовал первый, — потому что сегодня он будет во дворце…
— Ну и разговорчик, — вздохнул Мате, когда почтенные сплетники отошли от них на приличное расстояние. — Кажется, мы с вами попали в самую гущу дворцовых интриг.
— Зато узнали, что незнакомец не обманул нас, — заметил Фило. — Во всяком случае, встреча с Хайямом-поэтом нам обеспечена… Но взгляните на тех скромно одетых людей. Не удивлюсь, если узнаю, что это отец с сыном.
— Да, похожи, — подтвердил Мате. — Интересно, о чем они спорят?
Друзья не ошиблись: стоявшие несколько в стороне собеседники в самом деле оказались отцом и сыном и в самом деле спорили.
— Прошу тебя, отец, — страстно убеждал юноша с открытым, добрым лицом, — сделай это для меня. Ты прослужил в обсерватории под началом Хайяма восемнадцать лет; он тебе не откажет.
— О чем ты просишь, неразумный? — с укором отвечал отец. — Ты хочешь стать учеником человека, навлекшего на себя гнев и немилость сильных мира сего. Подумай, что тебя ждет?
— Что ждет? Истина! — отвечал юноша. — Хайям приобщит меня к своим мыслям, он откроет мне тайны чисел и звезд. Не ты ли сам говорил, что нет ему равных в астрономии? Не ты ли с восхищением рассказывал о ночах, которые провел рядом с ним, наблюдая за вращением звездной сферы?
