А в поселке после этого случая говорили, что пьяного сам бог бережет. Бог богом, но спас Лешку Паршина Карай. Казалось бы, уж после этого-то случая Мухомор изменит свое отношение к псу — как бы не так! По-прежнему привязывался к нему, дразнил. И даже придумал такую шутку: зажимал одной рукой голову Карая, а другой совал ему в рот бутылку с остатками красного вина. Увидев однажды такое, я выговорил ему. «Не с кем выпить-то! — оправдывался Мухомор. — А собаки, они могут. Говорят, в городе есть такие, что с утра околачиваются у пивных ларьков…»
Надо сказать, что мой пес совершенно не терпел насилия одного живого существа над другим. Я это знал лучше всех. Когда у меня еще была семья и мне приходилось строго разговаривать с сыном, Карай тут же вмешивался, начинал наступать на меня, рычать, показывать клыки. И если жена налетала на меня — а такое случалось, — он тотчас же становился между нами, всем своим видом показывая, что не потерпит в доме скандала. Больше того, увидев на улице, что разгневанная мать замахивается на свое провинившееся чадо, Карай налетал на нее и яростно облаивал.
Это свойство Карая стало причиной того, что однажды он все-таки цапнул Мухомора за руку — крепко и ни за что. Мой дядя, пенсионер, — он не первый год летом разводил кроликов, — попросил Мухомора зарезать одного к празднику. Привычный к таким делам, Паршин вытащил из клетки зверька, схватил за задние лапы и размахнулся, чтобы ударить его по голове колотушкой. В ту же секунду в запястье Мухомора впились собачьи клыки. Опешивший Лешка выронил палку и выпустил кролика. Карай схватил злосчастное орудие убийства и, отбежав в сторону, принялся с яростным рычанием крошить его клыками на мелкие части.
Жизнь кролику он, конечно, не спас, а дядю и Мухомора разозлил здорово.
Эрдельтерьеры по природе своей охотничьи собаки. Правда, это качество они превосходно соединяют со сторожевой службой. А один из предков моего Карая — в родословной это отмечено — обнаружил в Ленинградской области полторы тысячи мин: вышагивал впереди саперов, опустив нос-миноискатель в землю, и находил деревянные немецкие мины, которые аппаратом не обнаружишь.
Природный инстинкт — могучая сила. Эрдельтерьеры и фокстерьеры (да и вообще все терьеры) специалисты по зверью, живущему в норах. Карай не мог равнодушно пройти мимо любой норы. Останавливался, начинал принюхиваться, потом копать. Копал он землю мощными передними лапами, а задними отпихивал ее в стороны. Причем работал быстро, ловко, как землеройная машина. Это интересно — наблюдать за роющей собакой. Случается, он почти весь забирается в нору — оттуда торчит лишь его хвост. Именно за эту «рукоятку» и вытаскивает охотник фокстерьера из норы. А тот, в свою очередь, волочит за собой лисицу или барсука, крепко вцепившись ему в загривок или в шею.
