Натали резко махнула рукой и молча убрала ткань в ящик стола.
– Конечно, я думала об этом, – сказала она, подняв глаза на гостя. – Но что толку. Представим себе, что я в Англии, а дальше? Спрашивать у всех англичан подряд, не знают ли они, кто и откуда везет контрабандные ткани в Чарлстон? Я не знаю, с кого и с чего мне там начинать. Значит, надо пока что основательно разобраться в самом Чарлстоне. А когда в моих руках будет нить, ведущая в Англию, тогда… Тогда другой разговор. Кроме того, мне кажется, что тетя Лав где-то здесь.
Райдер попросил ее снова достать из ящика лоскут и опять долго рассматривал его.
– Думаю, что это с самой крупной фабрики, которая производит самые лучшие ткани, – высказал он в конце концов свое мнение.
Натали схватила кусок ткани и сжала его в кулаке.
– Это очень хорошее английское сукно, не так ли? – уточнила она.
– Да, – подтвердил он.
– Но наше такого же качества, а может быть, даже лучше.
– Не могу с этим спорить.
– Но они давят нас ценой. Здесь мы не можем конкурировать. Когда мы приехали сюда, то увидели на фабрике примитивное производство. Даже смешно вспомнить. Представляешь, и чесали, и пряли, и ткали вручную. Мы с тетей Лав вложили все средства, какие только у нас были, в обновление производства. Прямо в Бирмингеме заказали мощные ткацкие и прядильные машины. Увеличили выпуск продукции в десять раз. Дела шли просто блестяще. Особенно после принятия конгрессом закона о пошлинах, который создавал благоприятные условия для производства тканей здесь, в стране. А теперь эти проклятые контрабандисты все нам испортили, даже хотят погубить тетю Лав!
Райдер положил свою руку на руку Натали и посмотрел ей в лицо. В его глазах светилось понимание ее горя и искреннее желание помочь.
– Мы обязательно найдем ее, – твердо и уверенно произнес он. – И положим конец контрабанде тканями.
Натали попыталась улыбнуться в ответ, но у нее это плохо получилось. В глазах девушки стояли слезы.
– Как хорошо с твоей стороны помочь мне.
– Мне это доставляет удовольствие, моя леди.
В выражении глаз Натали произошло изменение, в них зажглась искорка подозрительности.
– А все-таки, почему ты так близко к сердцу принимаешь мои заботы?
– Разве ты не помнишь наше соглашение, моя милая?
– Это не настоящая причина.
– Я, конечно, могу подумать и о некоторых других причинах.
– Подозреваю, что о них ты думаешь в первую очередь, и только потом все остальные.
Она отодвинулась от него и вновь приняла отчужденный вид. Он все еще продолжал улыбаться и искоса посматривать на нее. Так прошло не более минуты. Натали первой нарушила молчание.
