— Так точно, господин оберст!..
Перед глазами Роберта возникла окровавленная рука убитого старика. Кровь! Сколько крови уже повидал Василий! И снова готовится, видно, большая битва. «„Северный неприступный бастион Украины“. Это Белгород. Харьков — „замок“, как образно выражается оберст, — думал Роберт. — Это, наверно, термин из стратегического плана. Четыре, а то и пять оборонительных рубежей до Белгорода и Тамаровки, до Харькова. Да еще с запада, в пятидесяти километрах от Харькова, копают оплошные противотанковые рвы. Оберст пророчит на этой земле бои, которые решат исход войны».
Надежды на второй фронт во Франции нет. А хорошо, если бы, наперекор мечтам оберста и самого Гитлера, союзники высадились. До зимы, может, и война закончилась бы. А если оберет прав, если корабли и десантные суда не перейдут Ламанш в этом году?.. Будет труднее. Свыше 250 дивизий стоит против Красной Армии. «Русские — мастера воевать зимой…»—сказал оберет Тиссен. Роберт стиснул зубы. «Еще и победить думает, фашистская гадина. Москву хочет брать!.. Не выйдет по-твоему, оберет! Строй, не строй рубежи… Ты увидишь, какого жару дадут тебе наши и летом, даже без другого фронта, господин оберст!» — хотелось ему выкрикнуть громко.
Вместо этого Роберт представил себе, как вечером он пойдет к Орисе. Та заведет патефон, а он тем временем подготовит сообщение, а потом на чердаке выстукает о своем путешествии с о беретом, про рвы и траншеи, передаст и слова, которые слышал от гостя из главного штаба. Все это пригодится для тех, кто будет вскоре штурмовать «неприступные бастионы» и ломать «замки», открывать «ворота» на Левобережную Украину, в Донбасс, к Днепру.
От этих мыслей у Василия стало спокойнее на сердце. Впервые за время работы у Хариха он почувствовал, что рисковал не напрасно, натянув на себя личину Роберта Гохберга. Но, поймав на себе пристальный взгляд быстрых выцветших глазок оберста, Роберт смутился. А что, если оберст заподозрил его, если прикажет Хариху, чтобы тот пристальнее проверил, кто такой его переводчик? А может, оберет сам сообщит в гестапо, что переводчик Хариха — человек ненадежный?..
Мимо мелькали телеграфные столбы, пригорки, устланные зеленым травяным покровом. Снова дорога шла между полей, серых от бурьяна и полыни, мимо рощ, откуда доносился стук топоров и где умирали деревья.
У колодца Орися встретила Галю и Марину. Девушки торопились набрать воду, пока не стемнело: вот-вот появятся патрули.
