— Не скучали без меня?
Дюммель кинулся было докладывать, но Симмонс остановил его жестом.
— Потом, дорогой Зигфрид, попозже. Спешить некуда.
Настроен он был благодушно и после завтрака даже угостил Дюммеля папиросой (тот забыл трубку в своей комнате). Зигфрид долго вертел папиросу, не зная, каким концом сунуть в рот: с одной стороны табак, с другой, вроде бы, мундштук, только почему-то сплошной.
— Барон! — укоризненно покачал головой Симмонс. — Как можно? Приобщайтесь наконец к цивилизяции!
И, щелкнув перед самым его носом какой-то коробочкой, высек язычок пламени. Фрау наблюдала с улыбкой, но в разговор не вмешивалась.
— Чудная папироса какая-то! — пробормотал Дюммель, оправдываясь.
— Не папироса, а сигарета, — поправил Спммонс. — Хотя вам-то какая разница? Так с чего начнем, барон?
— Вы о чем?
— О деле, о чем же еще? Учтите, у нас с вами теперь денег куры не клюют. Есть какие-то соображения?
Соображений было множество, но Симмонс отверг их одно за другим.
— Создадим акционерное общество «Строительство и эксплуатация хлопкоочистительных заводов. Дюммель и компания».
— Это кто же такие? — угрюмо осведомился немец.
— Дюммель — это вы, а компания — я и моя супруга. Или такая компания вас уже не устраивает?
Зигфрид обалдело заморгал поросячьими ресницами.
— Вот вам мои документы, Зигфрид. А это, — он насмешливо подмигнул, — высочайшее разрешение и рекомендательные письма. Полистайте на досуге. Если чегото там не хватает, — ваш покорный слуга. Только намекните, из-под земли достану.
«Этот достанет! — с восхищением и каким-то мистическим трепетом думал Дюммель, удаляясь в свою комнату с бумагами под мышкой. — Нет, старина Зигфрид, если кому и повезло, то этот человек — ты!»
Ознакомившись с содержанием бумаг, он изумился еще больше: составленные по всей форме — одни в Санкт-Петербурге, другие в Ташкенте, — все они были датированы одним и тем же — позавчерашним днем. Даже с помощью воздушного шара Монгольфье Симмонс не мог за это время покрыть такое расстояние, да еще вернуться в Хивинское ханство. Чем дольше Дюммель ломал голову над этой загадкой, тем больше запутывался. Глаза лезли на лоб, и седые прядки давно не стриженных волос торчком становились вокруг широкой проплешины.
И вдруг Дюммеля осенило. «Фикция! И как он сразу не догадался? Обыкновенная фальшивка, другого и объяснения быть не может! Однако каков ловкач, а?»
Дюммель на мгновенье представил себе улыбающееся лицо Симмонса. «Вот это авантюрист! Здешние, — Дюммель презрительно фыркнул, — мелкота по сравнению с ним! Карманники!»
