Мейсон перестал улыбаться:
– Она сыграла с нами славную шутку, эта Милисент! Преспокойно находилась дома.
– Милисент, которую потеряла Адель?
– Да.
– Разве вы этого не предвидели?
– Догадывались офицеры. Мне же мистер Блейн сказал, что она исчезла. Советовался, как бы это замять.
– Лгал?
– Не знаю. Сейчас я ничего не знаю. Когда она открыла дверь, мне показалось, будто меня ударили. На моих глазах полицейские забирали мою клиентку, а я практически не мог перемолвиться с ней парой слов.
– Так я и поверила, что не могли.
– Ну, конечно, я ей подкинул… Адель Блейн звонила?
– Нет.
– Будет звонить. И я с ней увижусь, теперь она может вернуться. Скажи ей об этом. Только напомни: следует сначала повидаться со мной.
– Не вы ли организовали ее исчезновение? Ладно. А что сделают с Милисент?
– Раз арестовали, то попытаются схоронить.
– Господи, что такое вы говорите!
– Очень просто. В Лос-Анджелесе я бы нашел ее быстро. Но вряд ли ее повезут туда… Обычно, если считают, что можно добиться большего, отправляют обвиняемого как можно дальше от его адвоката. Я, конечно, дал ей понять, чтобы она молчала. Пока я разыщу ее следы, ее могут обработать, так что все мои усилия будут тщетны. Вот это и называется «схоронить арестованного».
– Разве такое не противозаконно?
– Когда дело коснулось полиции – все законно. Что бы они там ни творили, все считается в их пользу. Они, дескать, добиваются истины. А защитники только мешают раскрыть преступление.
– Но это же несправедливо!
– Как сказать. Они искренне пытаются раскрыть преступление. Честно верят: беззаконие способствует выполнению их функций, а юристы – крючкотворы – только мешают… Поэтому все гражданские права для них помеха. Тем не менее я составлю жалобу на основании Билля о правах человека… На это кладу часа два. А ты оставайся здесь, пока я не вернусь, распоряжайся делами.
– Какими именно?
– Прежде всего Гарлей Раймонд. Попроси его вернуться в домик и все осмотреть. Кое-что меня не удовлетворяет.
– Например?
– Следы от очков на переносице, а самих очков нет.
– Редко кто спит в очках.
– Их не было и на ночном столике.
– Сунул в карман, когда раздевался.
– Не думаю, чтобы он раздевался.
– Как?
– Ботинки!
– Что ботинки?
– Больно чистенькие, ни пылинки, а ведь он шел пешком от машины.
– Да, да…
– А потом – как они стояли.
– Что?
– Стояли, говорю, не так. Носками к стенке под кроватью. Девять человек из десяти, разуваясь на кровати, поставят ботинки пятками к стене. А вот если человека будет кто-то раздевать, он обязательно сунет ботинки носками от себя, естественно.
