– Возможно, в данной конкретной ситуации с убийством Бурра и не повредит. Но все равно окажет пагубное влияние на всю его дальнейшую судьбу.
– Каким образом?
– Неужели вы не понимаете? Как только полиция приступит к расследованию, она неизбежно начнет копаться в его прошлом. Они непременно заинтересуются его происхождением, из какой среды он вышел и так далее. Газеты примутся описывать его прошлое и…
– Какое прошлое? Что в раннем детстве он был похищен?
Прищурив глаза, Мейсон выдержал паузу.
– Разве вы не знаете правды, которая скрывается за его мнимым похищением?
– Я… я ничего другого не слыхала…
Мейсон, раздумывая, смотрел в глаза девушки.
– Ваш отец вручил мне старые стенограммы, вырезки из газет и другие материалы. Я привез все эти материалы с собой в ваш дом, потому что намеревался с ними поработать. Во время обеда, когда мы находились в столовой, кто-то проник ко мне в комнату и копался в этих документах.
– Мистер Мейсон, уж не обвиняете ли вы в этом меня?
– Я вообще не имею привычки кого-либо обвинять, не имея на то веских оснований. Я всего лишь ставлю вас в известность, вернее, констатирую факт.
– Я не имею никакого отношения к этой истории. Никакой стенограммы я и в глаза не видела!
– Так вы не знаете истинной истории, скрывающейся за так называемым похищением?
– А есть некая истинная история?
– Есть.
Лоис, казалось, была озадачена. Она в некотором замешательстве пробормотала:
– Единственное, что мне известно, – это рассказ матери Марвина перед кончиной…
– Он был ложью. Я бы сказал, благородной ложью, целью которой было обеспечить счастье ее единственному сыну. Миссис Эйдамс знала, как Марвин любит вас. Знала она также и то, что ваш отец из тех людей, которые постараются узнать решительно все про семью своего будущего родственника… Понимала, что как только он примется наводить справки, то непременно набредет на одну неприятную историю…
– Какую?
После того как Мейсон сообщил все известное ему по делу об отце Марвина, Лоис ощущала себя так, словно ее отхлестали по лицу. Мейсон тем не менее продолжал:
– Ваш отец не собирался вам ничего рассказывать до тех пор, пока у него не рассеются сомнения в виновности Хораса Эйдамса, чтобы потом… предъявить вам ультиматум.
– Как это?
– Он намеревался запретить вам иметь что-либо общее с Марвином Эйдамсом… видеть его, писать ему, разговаривать с ним, даже по телефону.
– Меня совершенно не волнует, что сделал отец Марвина. Я люблю Марвина, понимаете ли вы меня, мистер Мейсон? Я люблю его, и только его!
