…Луны не было, но мы хорошо знали дорогу и безбоязненно шли в темноте. Только перед лагерем москвичей дядя Коля включил фонарик.
— Не перетоптать бы вундеркиндов, — сказал он. — Такая потеря для будущего.
Но «вундеркинды» не спали. Они сидели вокруг едва тлеющего костра и были расположены к задушевности.
— Из кино? — спросили они, осветив нас тремя фонариками. — Как вам понравились «Подсолнухи»?
— Э-э-э, видите ли, — сощурился дядя Коля. — Разумеется, Софи Лорен, как всегда, очаровательна. И Мар-челло Мастроянни играет талантливо… Но, по-моему, на этот раз очень тонкая психологическая проблема сведена где-то к мелодраме, а это снижает…
— А вам не кажется, что мы стали слишком избалованы? — сказал строгий молодой голос. — Избалованы всеми этими новомодными приемчиками, подтекстом, философичностью?..
— Ну-у… в какой-то мере, конечно, — затоптался дядя Коля. — Но вот война, допустим… Нельзя же так лубочно…
— Значит, такой они ее видят, — перебил голос. — В конце концов, не довольно ли этой окопной правды, снижающей героику.
— Возможно, — сказал дядя Коля, отступая в темноту. — Возможно, вы правы… Наверное… Спокойной ночи…
— Ишь, сопляки! — обижался дядя Коля, ухая в колдобины (напуганный тем небритым дядькой, он даже в темноте шел по обочине). — Прорабатывают, понимаешь!.. Эрудиты! Художественную литературу, небось, читают… Периодическую печать. И когда только успевают?..
Я поняла, что культпоход не улучшил дядя-Колиного настроения…
8. Снова этот ужасный Аэрофлот. Кое-что имеется. На Сахалин
Во Владивостоке опять шел дождь.
В агентстве Аэрофлота, куда мы сразу же заявились, стояла многодневная очередь небритых командировочных — билеты в Южно-Сахалинск регистрировали только на первую декаду сентября.
Нас это не устраивало. У папы и Паганеля первого сентября начинались лекции в университете. Дядя Коля никуда не спешил, но именно он-то расстроился больше всех. Горела дяди-Колина программа-минимум — добраться до Сахалина, и это могло подорвать его семейный авторитет.
Дело в том, что теща дяди Коли каждый месяц летает в здешние места по служебным делам. Возвратясь с работы, она бросает в маленький спортивный чемоданчик зубную щетку и шлепанцы, оставляет мужу записку: «Борщ в холодильнике», — и уезжает на аэродром. А через несколько часов уже звонит из Южно-Сахалинска, чтобы напомнить домашним про цветы, которые необходимо поливать. Короче, теща перед отъездом не останавливает на перекрестках знакомых и не сообщает им с притворной небрежностью: «А я, знаете, на Сахалин лечу. Говорят, там тайфун ожидается и два землетрясения. Любопытно будет взглянуть».
