Толя, Коля, Оля и Володя здесь были | страница 2

— К дяде Толе-Паганелю? — спросила я.

— К дяде Толе-Паганелю.

И мы пошли к дяде Толе-Паганелю.

Паганель — это не фамилия дяди Толи. Просто его все так зовут — за высокий рост и рассеянность. А вообще дядя Толя тоже физик и доктор наук. Они с папой читают лекции в университете. Хотя Паганель, видимо, не такой хороший доктор, как папа. Мой папа круглый, солидный, носит очки в золотой оправе, имеет привычку потирать руки и любит повторять слова: «кондиционно» и «заведомо». У папы есть «Волга», моторная лодка, садовый участок, а живем мы в коттедже. Правда, это не целый коттедж, а половинка, но все равно в нашей половине пять комнат, не считая кухни и веранды, она двухэтажная, и с первого на второй этаж ведет лестница, на которой, как говорит Паганель, можно снимать сцены из комедий Островского.

Дядя Толя-Паганель живет в двухкомнатной квартире, у него есть велосипед, магнитофон, две теннисные ракетки и гитара, разрисованная автографами всех бардов страны. Паганель молодой, лопоухий, стрижется «под Алешу», носит бороду и говорит вместо «вообще»— «апше». Это все, что у него осталось от одессита, — утверждает мой папа.

…В квартире Паганеля царила напряженная предпоходная обстановка. Сам он, похожий из-за бороды и распахнутой рубахи на атамана казачьего войска, вышагивал по комнате, разгоняя головой перистые облака табачного дыма, и выкрикивал:

— Мы выходим на последнюю прямую!

При виде нас с папой Паганель объявил, не здороваясь:

— Стуков не поедет — он все еще в Голландии! Маляревский вышел из игры — у него разыгралась язва! Сам я болен, едва стою на ногах, но рассчитываю поправиться. Зато к нам согласился примкнуть еще один товарищ — вот, познакомьтесь.

Тут мы увидели, что с дивана торчат чьи-то острые колени, обтянутые джинсами, а уж за коленями разглядели человека с худым желтым лицом и огромной трубкой в зубах. Это он, оказывается, и напустил столько дыму.

— Николай… Дядя Коля, — сказал человек, протягивая поочередно руку — сначала папе, затем мне.

В свою очередь папа представил меня.

— Вот, прошу, — взял он меня за плечи. — Четвертый член экипажа.

Паганель и дядя Коля слегка побледнели.

— Так, — молвил Паганель и почесал бороду. — Выходит, трое в лодке, не считая собаки… то есть, в данном случае, не считая ребенка. Вернее, считая ребенка. М-да… апше, дети, разумеется, цветы нашей жизни. Но сейчас нам нужны не столько цветы, сколько консервы.

— Ну, зачем… зачем так, — сказал дядя Коля. — Детей тоже иногда берут — я знаю. Например, мои соседи в прошлое воскресенье ездили за грибами на Четвертый километр и брали с собой сынишку. И представьте — ничего. По ровному месту он даже кое-где шел своими ногами… Ты сколько весишь, старуха?..