Вика наивно захлопала глазами:
— Ну, конечно, произошло! Премьера.
— Ну, премьеру помню и я, — улыбнулся следователь. — А еще?
И на легкое пожатье плеч с той же улыбкой ответил:
— А вы знаете, Виктория Павловна, что врать нехорошо?
— Нет, — моментально заявила она.
— Как — нет? — несколько опешил собеседник.
— Очень просто. Хорошо или нехорошо врать, зависит от обстоятельств.
— Да? Вы в этом уверены?
— Конечно. Вот, например, — оживилась Вика, — при встрече с приятельницей будет довольно странно, если я откровенно заявлю: «Ну, ты сегодня просто страшилище, а платье свое, кажется, отхватила на ближайшей помойке». Я и не заявлю, а наоборот, навру, что она прекрасно выглядит. И ей лучше, и мне. Разве нет?
— Вы имеете в виду элементарную вежливость, — догадался Талызин.
— И ее тоже. И вообще, всякое в жизни бывает. Зацикливаться на правде глупо.
— Но вводить в заблуждение следственные органы — тоже не самое умное, — спокойно заметил Игорь Витальевич.
«Влипла», — подумала Вика, а вслух сказала:
— Не понимаю, о чем вы.
— О происшествиях. Трудно поверить, что вы забыли, Виктория Павловна, об эпизоде, в котором сами принимали весьма деятельное участие. Я имею в виду открытый люк, куда чуть не провалился покойный Преображенский.
— А, вы об этом! — старательно засмеялась Вика. — Я и думать не думала. Вы не знаете театра, Игорь Витальевич. Подобных происшествий там пруд пруди, я и внимания на них не обращаю.
Она не понимала толком, почему ей так хочется скрыть правду, но ужасно хотелось. Не его это дело, хитрого двуличного мента, выпытывать подноготную честных людей и вмешиваться в их личную жизнь. Ишь, явился, будто просто так, а сам вынюхивает! Обсудить все с Маринкой — это одно, а с ним — совсем другое. Даже если предположить, что среди членов студии затаился убийца, почему из-за него должны страдать остальные? Только скорее всего, никакого убийцы нет.
— Значит, покушения на ваших артистов происходят постоянно? Вот где, оказывается, требуется стационарный милицейский пост, а мы-то, наивные, караулим на районных дискотеках!
— Ну, какие покушения, Игорь Витальевич, побойтесь бога! Сразу видно, что вы плохо знали Евгения Борисовича. Вы ведь его плохо знали? — уточнила Вика, памятуя о Марининых инсинуациях по данному поводу. Но вредный тип снова выкрутился, неопределенно осведомившись:
— Что вы имеете в виду, Виктория Павловна?
— Да то, что он был большой фантазер и любил привлекать к себе внимание. Такой уж у него был характер! Если б мы принимали всерьез все его заявления, с ума бы посходили. Я лично привыкла его успокаивать, а сама даже не вникать в причину. Вот теперь я действительно вспомнила, что-то такое было. А кто вам рассказал?
