— Ну, примерно так. А что? Не думаешь же ты…
— Я и сама не знаю, что думать. Но, если это сделала она, не имею ни малейшего желания ее выдавать.
— И дернул же его черт! — вырвалось у Виктории Павловны. — Знала, что он зараза, но не настолько же, прости его господи!
— Наверное, он уже чувствовал себя убийцей, — мрачно предположила Марина. — Он ведь вживался в роль по-настоящему, почти на уровне переселения душ. Он готовился играть убийцу — и вел себя, как убийца. Гений преображения — его так называли? То есть это словно был уже не он, а его герой. А, снова став самим собой после премьеры, он извинился. Реально?
— А вот и нет! — радостно сообщила Вика. — Ты сама себе противоречишь. Если на генеральной на Преображенского покушались с помощью открытого люка, так это была не Наташа. У нее еще не было причин, правда? И у Тамары Петровны тоже не было. Если были, так у одной Галины Николаевны да у Дениса.
— Ну, у Дениса ревность, это ясно, а что Галина Николаевна?
— Как что? То же самое.
— За тридцать лет совместной жизни, пожалуй, ей пора бы и привыкнуть. Насколько я понимаю, он никогда не склонялся к моногамии.
— Изменял, конечно, но до развода все-таки раньше не доходило.
— И теперь бы не дошло, — уверенно прокомментировала Марина.
— Да, Даше он, конечно, даром не нужен, но Галина Николаевна этого не понимала!
— Даже и был бы нужен, сомневаюсь, что развелся бы. Мне кажется, он очень ценил жену и понимал, что ни с кем другим ему всерьез не ужиться.
— Но угрожал, что бросит ее в любой момент, стоит Дашеньке кивнуть. Помнишь?
— Слова. Он знал, что она не кивнет. Не такая она дура, какой притворяется!
— По-твоему, если кто не такой умный, как ты, значит, обязательно притворяется? Прости, Маринка, но ты на редкость к ней необъективна.
— Да, — покладисто согласилась Марина, — сама удивляюсь. Но ее настолько обожают остальные, что без моей любви уж как-нибудь обойдется. Не нравится мне подобный тип женщин!
— Что, такая увела у тебя когда-нибудь парня? — Виктория Павловна с искренней заинтересованностью подождала ответа и, не дождавшись, добавила: — Ладно, не будем ссориться. Я-то убеждена, что у него седина в голову, бес в ребро. И Галина Николаевна тоже убеждена, иначе зачем она стала бы таскаться к нам на репетиции? Такого никогда раньше не было!
— Ты права, да. Главное не то, собирался ли он ее бросать на самом деле, а то, что мнилось ей. А ей явно что-то мнилось. Значит, ты считаешь, это сделала она?
