Герои и антигерои Отечества | страница 95



…В истории царствования и биографии императора Александра I имеется еще немало спорных и неизученных проблем. Так, до сих пор не выяснено до конца, чем были вызваны в 1821 г. отказ Александра I от открытого судебного преследования, выявленного по доносам, декабристского тайного общества «Союза благоденствия» или решение не обнародовать такой важный документ, как манифест 1823 г. о передаче престола Николаю, минуя Константина. Биографами так и не объяснены причины «душевной депрессии» Александра в последние годы его царствования. Недостаточно изучена сущность «правительственного либерализма» в начале царствования Александра I, характер его социальной политики. В литературе весьма разноречивы оценки его позиции в «польском», «финляндском» и «греческом» вопросах. Жизнь и деятельность этого, несомненно, незаурядного монарха России ждет обстоятельного монографического исследования.

Андрей Шолохов

Генерал от инфантерии Скобелев

Смерть, потрясшая Россию

Утром 26 июня (8 июля) 1882 года Москва напоминала растревоженный улей. На улицах собрались группы что-то горячо обсуждавших людей, местами они сливались в гудящие толпы. Всех потрясло трагическое известие: ночью при таинственных обстоятельствах в номере девицы легкого поведения скончался народный герой Михаил Дмитриевич Скобелев, прозванный за свое пристрастие к белым лошадям и кителям «белым генералом».

Писатель В. И. Немирович-Данченко, (брат известного театрального деятеля, друживший с военачальником. — А. Ш.) вспоминал:

«Кто-то в толпе стал было рассказывать о последних часах жизни М. Д. Скобелева.

Слушал, слушал старик какой-то. Крестьянин по одежде…

— Прости ему, господи, за все, что он сделал для России. За любовь его к нам, прости, за наши слезы!

— Не вмени ему во грех. И он человек был, как мы все. Только своих-то больше любил и изводил себя за нас.

И вся окружающая толпа закрестилась — и если молитва уносится в недосягаемую высоту неба, — эта была услышана там, услышана богом правды и милости, иначе понимающим и наши добродетели, и наши преступления…

В другой толпе рассказ шепотом.

— Был я у Тестова… Вдруг входит он и садится с каким-то своим знакомым… Я не выдержал, подхожу к нему… Позвольте, говорю, узнать, не доблестного ли Скобелева вижу? Дозвольте поклониться вам. Он вежливо так встал тоже… С кем имею честь говорить? — спрашивает. — Бронницкий крестьянин такой-то, говорю. Подал он мне руку и так задушевно, по-дружески пожал мне мою… Ушел я, заплакал даже!