В конце концов, Джоанна, одна из ее дочерей, сумела вырваться на недельку, чтобы помочь ей вычистить эти новоявленные авгиевы конюшни. Четыре дня они все разбирали, сортировали, а в основном, выбрасывали. Бывшая секретарша канцелярии любезно взяла на себя обязанность обзвонить старых клиентов и узнать, не желают ли они забрать касающиеся их документы. Джоанна наняла пикап и съездила на нем раз пятнадцать туда и обратно в место сбора утиля. Полетте казалось, будто она выбрасывает в мусорную корзину целую жизнь, о которой, по большому счету, знала совсем немного: муж очень четко отделял их частную жизнь от своих профессиональных занятий.
Джоанне пора было возвращаться к себе домой, в привычный, вертящийся вокруг нее мир. Помещение практически освобождено. Оставалось еще несколько предметов мебели, письменный стол, шкафы, стеллажи и важно возвышающийся, казавшийся незыблемым американский сейф — к нему мать и дочь не прикасались: Полетта намеревалась вызвать слесаря, поскольку не знала, где ключи. По крайней мере, так она сказала Джоанне. На самом же деле, два ключа, о которых идет речь, находились в ящичке ночного столика Жана Фабриса, служившего его единственным неприкосновенным уголком во всем доме. В присутствии дочери она не решалась открывать массивный металлический сейф. Полетта опасалась, что там обнаружатся какие-нибудь темные дела и налоговые нарушения, к которым был причастен Жан Фабрис, и ей не хотелось, чтобы Джоанна осуждала отца из-за каких-то бумажек. Муж не посвящал посторонних в свои махинации, скрывая имена их участников. Он вынужден был идти на них, чтобы удержать того или иного клиента или добиться чьей-либо поддержки.
Вчера уехала Джоанна, и сегодня, наконец, Полетта решается на последний шаг — она перевернет последнюю страницу, после чего оставит помещение агентству по найму. Она вытаскивает из ночного столика два ключа, садится за руль своей маленькой машины и отправляется в бюро.
Снова груды хлама! Одну за другой она хватает связанные вместе кипы бумаг, папки с застежками, распухшие от писанины, пробежав глазами, удостоверяется, что это не семейные документы, и поочередно сбрасывает их в картонную коробку, когда та заполняется, она ставит ее в багажник машины.
И вот, в глубине полки, сверху над сейфом, остается только плотный конверт из крафт-бумаги… и нечто вроде красной картонной коробки для обуви, с крышкой, перетянутой толстой резинкой. В конверте — крупные купюры, примерно две тысячи евро, которые она тотчас распределяет поровну между четырьмя детьми.
