Асфальт перед кафе был освещен желтым светом, словно пролили густой гоголь-моголь, а здесь, на парковке, в одиночестве умирал тусклый мерцающий фонарь. Со стороны улицы доносился гул автомобилей и голосов.
На несколько мгновений к этому шуму добавился другой шум, музыкальный, размеренный, с высоким взвизгом гитар и ритмичным завыванием женских голосов. Это из кафе: дверь открылась…
И закрылась.
Сейчас он появится.
Попугай громко сглотнул, прикрыл глаза. Внутренне завибрировал от глупого, глупого и дикого желания перенестись в тот чудный, жаркий июльский денек, когда все пошло наперекосяк и когда еще можно было что-то изменить.
Потом открыл глаза. Его глуповатое лицо окаменело. Из-за угла кафе вырулила чья-то фигура, не спеша направилась к парковке. К Попугаю.
Клиент.
Ладно, все. Паркет, сантехника, Суржики, Пивняки, мечты… гребись все колом. Ему надо налаживать свою жизнь здесь и сейчас.
Попугай вышел на дорожку, побрел в глубь двора, прислушиваясь к шагам за спиной. Клиент пересек парковку, перескочил широкую лужу под тополями и тоже ступил на дорожку. Попугай прибавил шагу. Он больше не боялся и даже успел взвинтить себя до какой-то неуверенной, дергающейся степени озлобления.
Схема такая: он впереди клиента, Клин с Барбосом сзади в нескольких метрах. Он разворачивается и отвлекает внимание на себя, в это время Клин и Барбос подбегают, бьют в кумпол и укладывают клиента на асфальт. Затем оттаскивают в сторону и занимаются разделкой туши. Вроде просто. И не сложно. Вроде…
Но Попугай переборщил. Вместо того, чтобы просто обернуться и спросить огня, он зачем-то навесил клиенту в челюсть. Хотел навесить. Наверное, это была истерика. Почему навес не получился, он так и не понял. Клиент куда-то пропал, а Попугай полетел на асфальт, едва не сбив летящего навстречу Барбоса.
Когда он поднялся на ноги, Клин с Барбосом уже молотили клиента ногами, а потом потащили в кусты. Все происходило очень быстро, слишком быстро, Попугай за ними не поспевал. Клин и Барбос тяжело дышали и рвали клиента, пытаясь освободить его карманы. На траву полетели ключи, денежные купюры…
– Где ж это гребаное золото?! – хрипло прошипел Барбос.
И тут на дорожке появилась вторая фигура. Не просто мелькнула, ссутулившись, стремясь быстрее пробежать мимо ненужной и страшной чужой разборки, чтобы потом благодарить себя за осторожность и благоразумие. А именно что выросла, материализовалась – массивная, настороженная, угрожающая.
