– Конечно, не верю, – сказал Лашом.
Стать предметом его ненависти – уже и этого было слишком много. Но почувствовать, что он ее до такой степени презирает…
– Хорошо, увидишь, – сказала она.
Сильвена пошла в ванную комнату, достала из аптечки трубочку с вероналом и показала ее Симону.
– Вижу, – сказал он, – вижу. Ну и что? Тебе не удастся меня шантажировать, не надейся.
– Это не шантаж.
– В самом деле?
Он смотрел на нее вызывающе, с каким-то жестоким, циничным выражением, и она выдержала этот взгляд. И тогда внезапная мысль тронула усмешкой губы Симона.
Он взял из ее рук трубочку с вероналом и в свою очередь направился в ванную; там он налил воды в стакан, высыпал в него все таблетки, отыскал в аптечке еще одну трубочку веронала, отсчитал еще десять таблеток и также растворил их в воде. Странное волнение щекотало его нервы. Мозг работал с удивительной ясностью. Как опытный преступник, он взял салфетку, вытер обе трубочки и ложку, которой размешивал веронал, – чтобы нигде не осталось отпечатков пальцев. Затем возвратился в спальню, неся стакан, завернутый в салфетку, словно хотел вытереть дно. Он все обдумал: в случае следствия так будет безопаснее…
– Негодяй… гнусный негодяй, – пробормотала Сильвена.
И тут она вспомнила, что те же слова она бросала в лицо Де Воосу, Вильнеру… Все они негодяи. Все мужчины удивительно подло покидали ее. Казалось, они изобретали особенно гнусные способы для того, чтобы порвать именно с ней, намеренно старались унизить ее. Но этот превзошел всех, и намного.
Симон поставил стакан на ночной столик.
– Пожалуйста, – сказал он.
Сильвена не пошевелилась. Устремив взгляд в одну точку, она думала о своей судьбе, о роковом своем свойстве – навлекать на себя ненависть и месть, будить в мужчинах самые отвратительные чувства и превращать любовников в злейших врагов. Стоит ли ждать дольше, стоит ли вновь испытывать судьбу? Другие будут не лучше.
– Теперь ты видишь? – спросил Симон.
– Что я вижу? – пролепетала она.
– Что ты просто трусиха.
– Почему?.. Потому что не кончаю с собой?
– Нет, потому что ты вечно угрожаешь и никогда не приводишь свои угрозы в исполнение… Постой-ка, я забыл свою пепельницу, – вдруг спохватился он, заметив на камине маленькую серебряную чашечку.
Он подошел к камину и положил пепельницу в карман.
– Симон!.. – услышал он вопль.
Он обернулся. Сильвена стояла неподвижно, широко раскрыв глаза; в руке она держала пустой стакан.
Лашом спросил себя, куда она выплеснула раствор: под кровать или в вазу с цветами?
