– Эй, Тим! – крикнул я. – В чем дело?
В два шага он покрыл разделявшее нас расстояние. Я все еще держал в руках ружье, не ожидая подвоха, когда его кулак врезался мне в челюсть с силой парового молота. Мои колени подогнулись, и тут же на меня обрушился второй удар. Искры брызнули из глаз, и я провалился в темноту.
До меня донесся шум прибоя. Затем я почувствовал боль в челюсти. Боль напомнила мне о кулаке, приближающемся к моему лицу. Я мотнул головой, застонал и сел. Не первый раз мне приходилось получать по физиономии, но так сильно еще не доставалось.
Я огляделся. В пристройке никого не было. Я дотронулся до распухшей челюсти, скривился от боли и встал.
Ружье с телескопическим прицелом и глушителем валялось на песке. Я долго смотрел на него, поглаживая челюсть, пытаясь собраться с мыслями.
Скрипнула дверь. На пороге возник Раймондо. Привалился плечом к косяку. В руке у него дымилась сигарета.
Я поднял ружье и осторожно положил его на одну из скамей.
– Что-то ты не похож на человека, которому платят пятьдесят тысяч зелененьких, – заметил он.
– Это точно. – Я сел, отодвинул ружье. – Что с ним? Он псих?
Раймондо стряхнул пепел.
– Он нервничает.
– Нервничает, а? – Я провел языком по зубам. Вроде бы ни один не шатался. – Кулаками он машет дай боже.
– Это точно.
– А почему он нервничает?
Раймондо затянулся, выпустил струю дыма.
– У него свои проблемы. У кого их нет?
– Он не просто нервничает. У него явно не в порядке с головой, и он это знает.
Раймондо пожал плечами.
– Где он?
– Ник присматривает за ним.
Я все еще потирал челюсть. Боль не утихала.
– Подсоедини мой телефон. Я хочу поговорить с его отцом.
– Еще бы, – усмехнулся Раймондо. – Но сейчас мистер Саванто не хочет говорить с тобой, солдат. А когда захочет, то рассчитывает услышать, что этот балбес может стрелять. Твои трудности его не интересуют. Он платит, ты выполняешь обещанное.
Я встал.
– Тогда я поговорю с Тимотео.
Раймондо покачал головой:
– Время разговоров прошло. Ты не знаешь, как надо с ним обращаться. Лаской его не возмешь. Теперь им занимаюсь я, и скажи жене, чтобы она больше не крутила перед ним задом. Завтра ровно в девять будь здесь. Я приведу его, и он тут же начнет стрелять.
«Ну и хорошо, – сказал я себе. – Мне платят за то, что я учу его стрелять, а не за психиатрическую помощь».
– Годится. – Я снял телескопический прицел и завернул его в губчатую резину, скрутил глушитель, положил его и прицел в коробку, надел на ружье чехол, поставил коробку и ружье на стойку. – Значит, в девять утра.
