Мери Олдин, осознав некоторую неловкость, поспешила перевести разговор на свежие газетные сообщения:
– Вы помните статью о чемоданных кражах в одном из кентских городков? Насколько я поняла, – сказала она, – полиция задержала виновного.
– Это уже второй человек, которого они задерживают, – заметил Невиль. – Надеюсь, на сей раз они не ошиблись.
– Они ничего не смогут доказать, даже если он виновен, – сказал мистер Тревис.
– Недостаточно улик? – спросил Ройд.
– Да.
– Однако я думала, – вставила Кей, – что полиция всегда находит улики в конце концов.
– Далеко не всегда, миссис Стрендж. Вы были бы удивлены, узнав, как много преступников, избежав наказания, разгуливает на свободе.
– Вы хотите сказать, их не смогли разоблачить?
– Такое тоже бывает, но я говорю о другом. Возьмем, к примеру, один случай… – Он упомянул о знаменитом процессе двухлетней давности. – Полиция знает, кто убил тех детей, – знает без тени сомнения, – но она бессильна. У преступника были два свидетеля, подтвердившие его алиби, и хотя всем известно, что алиби фальшивое, никто не может доказать обратного. Поэтому убийца разгуливает на свободе.
– Какой ужас! – воскликнула Мери.
Томас Ройд выбил свою трубку и сказал, как обычно, спокойным и задумчивым голосом:
– Это подтверждает мои выводы. Я много размышлял об этом и считаю, что в определенных случаях – когда закон бессилен – человек имеет право сам вершить правосудие.
– Что вы имеете в виду, мистер Ройд?
Томас с сосредоточенным видом набивал новую порцию табака в трубку и, не отвлекаясь от своего занятия, изрек несколько отрывистых и несвязных сентенций:
– Допустим, известен преступник… Да, есть такие темные дела… И человек, совершивший преступление, не ответил за него по закону… В общем, избежал наказания. Тогда я допускаю, что любое заинтересованное лицо может взять на себя право исполнить приговор.
– Крайне вредная теория, мистер Ройд! – дружелюбно сказал мистер Тревис. – Подобные действия совершенно не могут быть оправданы.
– Не уверен. Как вы понимаете, я говорю о тех случаях, когда вина практически доказана, а закон бессилен!
– И все же самосуд в любом случае недопустим.
Лицо Томаса озарилось доброй, почти нежной улыбкой.
– Не могу с вами согласиться, – сказал он. – Если какому-нибудь подлецу следует свернуть шею, то я не вижу причин, почему бы мне не взять на себя ответственность и не позаботиться об этом самостоятельно.
– И в свой черед подвергнуться законному наказанию!
