Мери сказала:
– Вы знаете, мистер Тревис, мне кажется, я немного боюсь вас.
– Какие глупости, милая леди.
– Однако так оно и есть. По-моему, у вас такое острое зрение, что вы… видите человека насквозь.
– О, мои глаза, – самодовольно сказал мистер Тревис, – остры, как в молодости. – Он помолчал и добавил: – Правда, в данный момент я не могу решить, радоваться мне этому или печалиться.
– Отчего же тут печалиться?
Мистер Тревис с сомнением покачал головой:
– Порой это возлагает на нас дополнительную ответственность. Можно оказаться в довольно щекотливом положении, из которого не так легко выбраться. Да, трудно бывает найти верный путь.
Харстолл вошел в гостиную, неся кофейный поднос.
Предложив кофе Мери и старому адвокату, он прошел по комнате к Томасу Ройду. Затем, по указанию Мери, поставил поднос на низенький столик и удалился.
Кей, продолжая танцевать с Тедом, воскликнула:
– Мы должны закончить танец!
– Я отнесу кофе Одри, – сказала Мери.
Она взяла чашку и направилась к балконной двери. Мистер Тревис сопровождал ее. Она задержалась на пороге, и он, остановившись за ее спиной, окинул взглядом балкон.
Одри сидела на перилах в углу балюстрады. В ясном лунном сиянии ее красота проявилась в истинном свете. Возможно, ей недоставало цвета, но красота линий была безупречной. Изящный овал лица, мягкая линия подбородка и губ, поистине очаровательная форма головы и маленького прямого носа. Эта красота останется с ней, даже когда Одри Стрендж превратится в старуху. Плоть в данном случае не имела значения, вся прелесть заключалась в изящном и гармоничном строении костей. Ее серебристое, поблескивающее платье подчеркивало эту утонченную красоту. Она сидела совершенно неподвижно, и Невиль стоял неподалеку, глядя на нее.
– Одри… – сказал Невиль, приближаясь к ней.
Она резко повернула голову и, коснувшись рукой уха, легко спрыгнула на каменный пол.
– О, моя сережка! – воскликнула она. – Должно быть, я потеряла ее здесь.
– Где? Давай я поищу.
Они оба в замешательстве склонились к перилам, неловко столкнувшись во время поисков. Одри хотела выпрямиться, но не смогла.
– Осторожно, подожди секунду, – сказал Невиль, – твои волосы зацепились за пуговицу моего обшлага. Стой спокойно.
Она стояла совершенно неподвижно, пока он теребил свою пуговицу.
– О-о-о!.. Ты вырвешь мне все волосы… Какой же ты неуклюжий, Невиль. Давай побыстрее.
– Извини, я… я оказался таким неловким.
Лунный свет был достаточно ярок, и двое наблюдателей у балконной двери отлично видели, как дрожали руки Невиля, когда он пытался высвободить запутавшуюся прядь этих серебристо-пепельных волос.
