Вадик хотел обвинить его в невоспитанности, но девчонки рассмеялись, и он не решился.
Мы съели горячее, и я отправилась относить посуду на кухню. Гибкий Женька сдвинул стол в сторону и взялся за магнитофон. Он вообще занимался в танцевальной студии и понемногу учил нас к этим самым танцам, а мы не возражали, особенно Райка. Даже точнее сказать, он учил Райку, а мы по мере сил оказывали им двоим моральную поддержку.
А вот о медленных танцах мы на моих днях рожденья не вспоминали, поскольку тут был Вадик, историю которого мои друзья прекрасно знали. Но на этот раз, стоило нам вставить штепсель в розетку, домой заявился папа и бесцеремонно поставил какую-то свою кассету, пояснив, что запись эта чрезвычайно хорошая. Дело было ещё и в том, что, сравнивая меня с моими одноклассницами и особенно с Тоней Булкиной, у которой не было отбою от поклонников, папа считал, что в нынешние времена надо идти в ногу со временем, чтобы не засидеться в старых девах и не помереть от одиночества. А поскольку, как он считал, это он воспитал меня в «слишком целомудренном духе старых времён», ему теперь эту беду и поправлять. Он уже осторожно осведомлялся у меня, почему мы с друзьями «только скачем», а мне пришло в голову ответить, что какая есть музыка, под такую и скачем. Вот он и принес нам что-то медленное. Вот так подарочек на мою голову!
Райка с Женькой были вне конкуренции, а за Павлика первей меня спряталась Галка, не дожидаясь приглашений. Вадик тихонько вытер пальцы о скатерть и начал было привставать, но Гелий быстро-быстро поглядел на меня, на него, на других, а потом выскочил вперед него и сказал:
— Можно?
Танцевать он, конечно, не умел и дважды наступил мне на ногу, но зато строил уморительные лица, косясь на Вадика, а потом увлекся наблюдением за Женькой и Райкой, потому что они-то танцевали проникновенно, куда-то улетая и оттуда не возвращаясь. В общем, когда папа заглянул в комнату в возможной надежде увидеть «сына иностранцев» в обнимку со мной, то увидел его совсем в другом месте.
Вадик сидел к папе спиной, не видел его и поэтому преспокойно лопал бутерброды, положив ногу на соседний стул. Скорее всего, такая картина папу слегка разочаровала: Вадик ассоциировался у него с очень вежливым и примерным мальчиком. Тем не менее, папа принял вид дипломата и невозмутимо осведомился, не найдется ли для него партнеров по игре в шахматы? Тогда Вадик, чувствовавший себя, должно быть, не очень уютно, подал голос, что умеет играть, и ушел с папой.
