— А пожалуй что, и немногим, — задумчиво сказал Петр. — Не всегда и случай выпадает пооткровенничать о родне, тут ты прав…
— Вот видишь. Все шансы… Что до фирмы, то девять человек из десяти со мной, с биг-боссом, общаются настолько редко, что и не почувствуют разницы. И вообще, все ходят по струночке. Будут, конечно, сплетничать и об аварии, и о сопутствующем, но мой эскулап, будь уверен, дело знает. Преподнесет столь убедительную версию, что все поголовно схавают, не поморщатся и пальчики оближут. Проскочит. Говорю же. все будут у тебя за спиной понимающе переглядываться, головой кивать сожа-леючи — ах, жертва лихачества… Тебе, надеюсь, не так уж стрем но будет пережить смешки в мой адрес? Это ж меня будут считать убогоньким, приложившимся башкой…
— Подожди. — сказал Петр. — Подчиненные — ладно… А твои? Жена с дочкой?
— С падчерицей, брательник.
— Все равно.
Павел усмехнулся чуть беспомощно:
— Ох, сдается мне, не избежать краткого экскурса в интимную жизнь монархов… Во-первых, с Катькой — а соответственно, и с чадом ейным Наденькой — мы живем всего-то четыре с лишним года. Это не Женя, та-то меня за одиннадцать лет изучила досконально, на молекулярном уровне. Во-вторых, если уж откровенно, я и дома-то бываю этаким привидением. Мелькну утром, мелькну вечером, видят они меня пару часов в сутки. И так — все четыре года. Деньги, браток, сами в руки не плывут. Крутишься, как белка в колесе, ни ты света белого не видишь, ни дома тебя не видят. Ну и, в конце-то концов, опять-таки многие несообразности спишем на то самое сотрясение мозга. Проглотят мои бабы, как миленькие. В конце-то концов, мы здесь с тобой посидим пару дней, я тебя предварительно поднатаскаю, чтобы провал в памяти не был очень уж зияющим…
— Нет, ну а если она захочет…
— С муженьком потрахаться? — догадливо подхватил Павел. — Ну и флаг ей в руки, Катерине свет Алексеевне, пусть трахается. Что плохого, ежели с законным-то мужем? Она ж мне не изменяет, вот он я, в точности такой же… И потом, братуха, скажу тебе предельно откровенно — с Катькой у нас, похоже. окончательно все раздрызгалось. Склеить не получится, да и нет охоты. Мы и так на грани разбегания, все равно придется этак через полгодика цивилизованно разводиться. Ты мне только не выражай никаких соболезнований, нет нужды. Не то что плакать не стану, но и вообще печалиться — скорее уж от радости буду плясать. Ну не получилось у меня с Катькой, не получилось. И хрен с ею, если по правде…
