— На русалок, поди, в озере засмотрелся? — понимающе ухмыльнулся кот.
— Варфоломей! — укоризненно окликнула я, призывая кота к совести.
— А что? — нахохлился тот. — У них сейчас как раз купальный сезон, подготовка к самой главной ночи в году.
Прежде, чем попрощаться, Леший вытащил из кустов на опушке припрятанный там пенек с диким медом (пенек, выдолбленный изнутри, прекрасно заменял бочку) и сложенную кулем бересту, полную спелых ягод лесной малины. От души поблагодарив засмущавшегося Лешего, я подхватила бересту с ягодой, Ив взялся на пенек, и под ворчание кота, который горевал о сметанке, которая в лесу не растет, мы вернулись в избушку.
О беспорядке, который избушка учинила своим падением, напоминали только глиняные черепки, сметенные котом в угол, да сбившиеся половики. В остальном кот успел привести горницу в привычный вид. Или избушка уже научилась падать так, чтобы причинять минимум вреда хозяйству.
Втянув ноздрями воздух, я поспешно положила бересту с малиной на стол и кинулась к печи. Из-под заслонки вырвалось облачко горелого воздуха, и я, отфыркиваясь, достала противень с беспорядочной грудой безнадежно испорченных пирогов. Сырые внутри, сверху они покрылись толстой черной коркой. Отведать их не осмелился бы и Робинзон Крузо, проведший на необитаемом острове три долгих года.
— Это все из-за избушки, — буркнула я. — Если бы ей не вздумалось валяться в процессе приготовления, пирожки бы удались на славу. Нарушила весь процесс, понимаешь.
Кот с Ивом скептически переглянулись, и рыцарь вынес противень с неудавшимся кулинарным шедевром на улицу.
— Что ж, будем трапезничать, чем Леший послал, — заключил кот, снимая лист лопуха с пенька с медом, стоящего на столе. Медовый аромат перекрыл запах горелого и волнующе защекотал ноздри.
Я подхватила ягодку малины, но, не донеся до рта, обернулась в поисках воды, собираясь по старой городской привычке промыть ягоду.
— Родниковая вода на окне, — сообщил кот, деловито рывшийся в одном из сундуков. — А тебе зачем? Жажда замучила?
Поставив кувшин с водой на стол, я объяснила.
— Вот глупости! — фыркнул кот. — Лесная малина росой умыта, кушай без опасений!
Пока мы с рыцарем доставали деревянные ложки и дубовые миски с кружками — единственную посуду, уцелевшую после избушковаляния, кот вытащил из сундука какую-то пеструю ветошь и принялся деловито расстилать ее на столе.
— Еще страшнее скатерки не нашлось? — не удержалась я.
