— Чай, жар-птица должна полыхать пуще ста свечей,— поддакнула его соседка.
— Погодьте-погодьте, — заволновалась Агаша, и изображение в блюдце всколыхнулось.— Я уже сейчас, уже зажигаю. Степашка, а ну помоги! Чего стоишь как чурбан! А сразу после жар-птицы я вам расскажу последние новости из царского терема. Напоследок самое интересное приберегла. Там такое случилось, такое!
Я навострила уши: шут с ней, с жар-птицей, хотя посмотреть, конечно, любопытно! Скорей бы услышать, что там у царя стряслось. Вдруг о Василисе что скажут?
Тарелочка полыхнула огнем и через мгновение показала выхваченную из темноты птицу с хохолком на голове.
— Корона! — вскрикнули дети.
— Царь-птица! — ахнули бабьи.
«Павлин»,— разочарованно вздохнула я. Даже не редкий белый, а самый обыкновенный, сине-зеленый. Интересно только, как ушлая Агаша заставит павлина распустить хвост. Я слышала, он только при виде самки его демонстрирует.
— Сейчас-сейчас, я вам ее во всей красе покажу! — пообещала девочка и зашептала: — Степашка, курицу вытаскивай!
Отражение в блюдце опять заплясало, а потом раздалось, взволнованное кудахтанье курицы и восторженный клекот павлина, а следом за ним — словно шорох раскрываемого веера. «Ай да Агаша,— восхитилась я,— все продумала!»
— Держи-держи ее, Степашка! — ажиотированно вскричала Агаша и направила на павлина блюдечко. Большая тарелка во дворе Забавы отразила многократно увеличенный шикарный павлиний хвост, мерцающий и переливающийся в свете свечи.
— Вот это красота! — восхищенно заохали бабьи.
— Жар-птица, как есть жар-птица! — признали мужики,
Агаша тем временем затараторила:
— Сама птица предназначена в подарок царю-батюшке. Но получить перышко жар-птицы может любой желающий. За сегодня она уже одно обронила, и его купил богатырь Ставр в подарок своей невесте, Акулине Федотовне. Царский подарок! — Она в восхищении прицокнула.— Торопитесь! Число жар-перьев ограниченно!
Павлин тем временем восторженно клекотал и надвигался на «корреспондентов», желая воссоединиться с курицей. Бедняга, как его припекло!
— Степка, прячь курицу, прячь,— зашептала Агаша.— да пошли уже, хорош, насмотрелись!
— Гляди-ка, жар-птица перо обронила! — вскрикнул мальчик и метнулся вперед.— Я подберу!
— Куда? — взвыла Агаша, но было уже поздно.
Судя по тому, как заплясало изображение, и по крикам, доносящимся из сарая, Степашка выронил корзину, курица бросилась наутек, павлин помчался вдогонку. Последнее, что мы услышали, был истошный вопль Агаши: «Ой, мамочки!», после чего изображение описало траекторию падающей тарелки и окончательно пропало.
