— Так на спину же надо… Лицом вниз — так еще хуже будет…
Снова спокойный ответ… с еле слышной ноткой раздражения. Или ей мерещится?
— Хорошо, господин… пусть поправляется…
Удаляющийся шум мотора. Трава под ее лицом теплая и красная — или это тоже мерещится?..
Я — ведьма. Ведьмы должны быть злыми.
* * *
Клавдий проводил мотоциклиста глазами. Подождал, пока зеленая курточка, наполненная ветром, как пузырь, скроется за поворотом.
И еще подождал — пока пройдет дрожь. Даже руки трясутся, вот пес-то… Сигарета вот-вот выскочит…
Он слишком хорошо о себе думал. Как о человеке с железными нервами, со стопроцентной защитой; ан нет, пришла случайная девчонка, пальчиком ткнула — и стоит Клавдий Старж на обочине, рядом со слегка побитой машиной, трясется и курит…
Ничего себе «случайная девчонка». Ничего себе случайные прозрения. Вот так, играючи, не отдавая себе отчета, вычленить в его душе самый больной, самый тяжелый груз… И превратить в оружие. Да в какое!..
Нет, она не поняла, что сделала. Ей просто хотелось уязвить что ж, она своего добилась…
Видывал он матерых ведьм, инициированных, опытных, во всеоружии пытавшихся проделать с ним то же самое. Тогда он смеялся, обращая их оружие против них же, сейчас…
Он не удержался и плюнул. Сбил плевком половину белых перьев одинокого одуванчика, разозлился и плюнул опять, но на этот раз промазал, и одуванчик так и остался — наполовину лысый.
Надо признать, что она на редкость мужественно все это вынесла. Клавдий ударил, почти не сдерживаясь. Полностью потеряв над собой контроль. Давно, давно, ох как давно его не щелкали по носу…
Ему вдруг захотелось сесть в машину, подкатить к желтому зданию и вызвать патруль; вместо этого он подошел к лежащей Ивге и сел рядом.
Хорошая защита. Отменное здоровье. Кровь — ерунда. Просто кровь из носа, и уже свернулась. Запеклась на рыжих волосах…
Он вдруг вспомнил, как в детстве простаивал часами у стальной решетки, в зверинце, у клетки с лисами. Единственный лисенок, родившийся в неволе, грязное забитое существо, в которое чем только не бросали и как только не дразнили — этот самый лисенок ждал его, забившись за дощатый домик, а дождавшись, полз на пузе через всю клетку, и протянутая сквозь прутья рука хватала воздух в каких-нибудь нескольких сантиметрах от острой страдальческой морды. Куда потом девался лисенок? Что отвлекло Клавдия от тягостных посещений зверинца?..
Все, хватит сантиментов. Он — Великий Инквизитор, чуть было не прибивший насмерть молодую неучтенную ведьму.
