* * *
Вода в канистре была неожиданно холодной. До ломоты в зубах. Это хорошо.
Ивга ловила в ладони тугую, неэкономную струю; брызги мгновенно промочили ей свитер, но это плевать, свитер и без того пропал. Столько крови… Что за мерзкое лето, когда надо ходить в свитере. В прошлом году в это самое время стояла жара…
Простые мысли ни о чем были защитной реакцией. Ивга не сопротивлялась — думала о траве и об одуванчиках. О погоде, о скором дожде, о незамысловатом узорчике, нарисованном в уголке ее собственного носового платка. Купленного в галантерейном магазине два месяца назад…
— Что болит?
Болело, кажется, все. Но как-то нехотя, тупо. И при любом повороте головы темнело перед глазами.
— Что ж вы со мной возитесь? Сдайте в изолятор да и дело с концом…
— Приляг на спину. Платок на лицо.
Она выбрала место, где не было одуванчиков. Не хотелось тревожить белые шапки; раз собьешь — назад не вставишь…
— Очень больно было?
Нестерпимо, подумала она. Преодолевая головокружение, пожала плечами:
— Ерунда… Так, немножко…
Ее голову приподняли; через секунду ее затылок лег на жесткое и теплое. На чьи-то колени, причем в первый момент прикосновения ее будто дернуло слабым разрядом тока.
— Не дергайся… Так надо… Родители у тебя живы?
— Зачем…
— Просто так. Интересно.
— Мать. Я ей с полгода не писала.
— Не любишь?
— Люблю… Потому и… думала — устроюсь… тогда напишу, вроде как порадую…
— Может, она болеет? Может, ты ей помочь должна? Если не писала как ты знаешь, что она жива-здорова?
Ивга помолчала. С трудом подняла веки; в небе было пусто. Безоблачное бесптичье.
— Мне брат сказал… ну, в общем он хороший парень, надежный. Старший брат. Младший — тот лоботряс… Сказал — поезжай. Если объявишься — и тебе будет хуже, и всем. Ведьмы — они все безродные?
— Не все. Но большинство.
— Шестьдесят два процента?
Мимо прокатила машина. Чуть замедлила ход — но не остановилась.
— Назар не станет… никогда на мне не женится. Он не может жениться на ведьме. Это нормально. Вы ведь тоже не смогли бы.
Инквизитор чуть усмехнулся:
— Я… Я. Я бы смог. Наверное.
От удивления она даже чуть привстала. Слабость тут же взяла свое — Ивга опустилась обратно, пережидая головокружение.
— Скажи, Ивга. Ты помнишь, что ты мне говорила?
— Я приношу извинения, — выдавила она через силу.
— Извинения не приняты. Помнишь? Могла бы повторить?
Она помолчала.
— Нет. Я… забыла.
— А откуда те слова взялись, помнишь?
— Не знаю…
Кровь, которая совсем было остановилась, полилась опять. Ивга прижала к лицу мокрый платок.
