— Ничего, не сахарные.
Сквозь шум непогоды из дома доносились поющие голоса, обрывки смеха. Дождь не стихал. У сарая, стоявшего невдалеке, блеснул слабый свет. Он мигнул три раза и поплыл в их сторону. Вскоре перед ними появился человек в брезентовом дождевике, с фонарем на груди и с ружьем в руках.
— Кто такие будете, добрые люди?
— Свои!.. Здравствуй, дед Аким! — приветствовал его капитан и спросил: — Ну, как тут дела?
Старик спрятал «летучую мышь» под полу плаща, указал рукой на барак, доложил:
— Сейчас дела, стало быть, ничего, а то совсем плохие были. Старшой их с одним парнем уходили куда-то. Ну, думаю, сбег, поганец!
— Вернулся? — с тревогой спросил капитан.
— Пред самой грозой заявился… Бражничают как на празднике, паразиты! — зло добавил сторож и смачно сплюнул.
— Порядок. Спасибо, папаша, что позвонил. А теперь иди. Мы тут сами разберемся.
Дед запахнул полы дождевика и скрылся в дождевой мгле.
— Зайдем-ка, комсорг. Надо посмотреть, что тут за народец обосновался. Понял? — тихо сказал уполномоченный, кивая на строение, с крыши которого с шумом низвергались потоки воды. Потом повернулся к шоферу. — Семен, а ты тут за фасадом присмотри. Пошли!
— Есть присмотреть за фасадом! — четко сказал шофер.
Галушкин догадался, какая помощь потребуется от него, и весь собрался, как перед боем.
Капитан поплотнее надвинул фуражку, расстегнул кобуру. Борис последовал его примеру. Уполномоченный осторожно приоткрыл дверь.
В просторном помещении рабочей столовой царил полумрак. В свете керосиновой лампы, свисавшей с потолка, они увидели в дальнем углу гору кочанной капусты. Трое военных и четыре молодые женщины в крестьянской одежде сидели вокруг длинного стола. Они оживленно разговаривали, смеялись. «Сволочи! — рассердился Галушкин. — Кому война, а этим будто и нет ее вовсе!»
Увидев вошедших, люди за столом смолкли.
— Добрый вечер! Разрешите к вашему огоньку! — громко и будто беспечно сказал капитан Рыленко. Не торопясь, переваливаясь с ноги на ногу, шагнул к столу, зябко потирая руки, словно готовясь немедленно принять участие в вечеринке. — А окна, друзья, надо бы зашторить получше!
— Да неужто свет пробивается?! — испуганно вскочила со скамьи одна из женщин.
— Сидите, сидите. Я уже прикрыл, — осуждающе успокоил ее Рыленко.
Галушкин заметил на столе бутылки с водкой. Сало. Кружочки жирной колбасы. Ломтики сыра. Соленья. Куски белого хлеба. Невольно проглотил слюну. Такого богатого стола ему не доводилось видеть с довоенных времен. Неприязнь к гулякам вспыхнула с новой силой.
