Мы взяли оставшиеся волокуши и двинулись по ступеням на полотно. Перевалили наконец через путь, соединились с первой частью отряда и скрылись в лесу. У железной дороги остался только Моргунов с тремя автоматчиками, чтобы замести следы, а в случае опасности — прикрыть отход отряда огнем.
Проверив наличие людей и грузов, двинулись дальше. Серьезное препятствие осталось позади. К нашей группе подкатил на лыжах запыхавшийся Иван Келишев. Он доложил, что метров через триста шоссе, по которому почти сплошным потоком движется автотранспорт противника.
— Как! Шоссе должно быть значительно дальше от «железки», — нахмурился Бажанов.
— Точно, товарищ старший лейтенант. Сам видел.
Бажанов накрылся плащ-палаткой, включил фонарик, еще раз сверил с картой и по компасу данные разведки.
— Да, черт возьми, верно, — сказал он, отбрасывая плащ-палатку. Выходит, мы отклонились от азимута и вышли к шоссе правее, чем намечали. А транспорт какой?
— Большие крытые грузовики. Прошел автобус в сопровождении бронетранспортеров и мотоциклов с пулеметами.
— Придется ждать, пока не спадет поток машин. — Бажанов посмотрел на светящийся циферблат наручных часов. — Знать бы, где споткнешься!..
Отряд подтянулся поближе к шоссе. Грузы оставили в глубине леса. Группа автоматчиков под командованием Галушкина затаилась метрах в шести-семи от кювета — отсюда было хорошо видно все, что делалось на шоссе. Лежали молча, чувствовали, как неудержимо уходит тепло.
Только к полуночи движение на шоссе заметно подзатихло. Небольшие группы автомашин проходили с промежутками в две-три минуты.
— Приготовиться!
Отряд вытянулся в шеренгу вдоль кювета. И когда очередные автомашины прошумели мимо, мы перешли шоссе, таща за собой волокуши.
Стараясь наверстать потерянное время, дальше шли почти без остановки. К утру ветер изменился: теперь он был сырой, западный. Скольжения почти не стало. Вытянулись на полянку, остановились и вдруг увидели метнувшийся, слева, ввысь, мощный луч света. Через некоторое время снова… Голохматов, Маркин и Мокропуло пошли выяснить причину этого явления. Скоро возвратились. Оказалось, что рядом подавал сигналы прожектор с военного аэродрома. Кто-то громко вздохнул: «Вот бы!..»
— Отставить! — строго сказал в темноту Бажанов. И, спрятавшись под плащ-палатку, нанес на карту ориентиры расположения вражеского аэродрома.
Соседство военного аэродрома и близость рассвета подстегнули нас: мы заторопились. Дорога пошла под уклон. Тяжелые волокуши легко и быстро скатились вниз. За ними сбежали лыжники. Спускаясь, я налетел на пень, засыпанный снегом, упал. Левая лыжа сломалась. Поднявшись, с сожалением осмотрел обломки. Ничего не сделать! Придется попытаться продолжить путь на одной. Опытному лыжнику это, может, и удалось бы, но у меня ничего путного не получилось.
