Она консультировалась у множества докторов, в том числе у крупных специалистов, и даже посещала знахарок. Однако приговор был вынесен единогласно: ей надлежит смириться со своим положением, у нее никогда не будет собственных детей. Он утешал ее, как мог, и охотно принял предложение усыновить ребенка. Они вступили в контакт с опекунским советом, но случилось так, что во время визита в Нью-Йорк их машина в бедном квартале города сбила выскочившего на дорогу ребенка.
Рэчел выпрыгнула из машины и опустилась возле ребеночка на колени. Девочка нисколько не пострадала, если не считать нескольких синяков. Это была красивая девочка, голубоглазая, с золотистыми волосами. По настоянию Рэчел ее отвезли в больницу, где убедились в отсутствии травм. Рэчел переговорила с родственниками ребенка, которыми оказались вдрызг пьяные чумазая тетка и ее муж. Было ясно, что особых чувств к девочке они не питали, а жила она у них после смерти своих родителей. Рэчел предложила забрать ребенка с собой на несколько дней, и тетка не заставила себя долго упрашивать.
«Все как-то не хватает времени приглядеть за ней», – сказала она.
Вот так Мэри оказалась в люксе комфортабельной гостиницы. Ребенок пришел в восторг от мягкой кровати и роскошной ванны. Рэчел купила ей новую одежду. И вскоре наступила минута, когда ребенок сказал: «Не хочу домой. Хочу остаться здесь».
Рэчел поглядела на супруга взглядом страстным и радостным. Наедине с ним она предложила: «Давай оставим ее у нас, дело легко уладится. Мы ее удочерим, и она станет нашим ребенком. Та женщина только обрадуется, когда от нее избавится».
Он охотно согласился. Девочка оказалась спокойной, уравновешенной, послушной. Она не была привязана к тетке и дяде, с которыми жила до этого. Если ребенок осчастливит Рэчел, все будет прекрасно. Они проконсультировались с юристами, подписали документы, после чего Мэри О’Шофнесси превратилась в Мэри Эрджайл и поплыла на пароходе в Европу. Он думал, наконец-то бедная Рэчел возрадуется. И она действительно была счастлива, радовалась неистово, почти лихорадочно, осыпала девочку дорогими игрушками. Мэри принимала подарки со снисходительной, но довольной улыбкой. И еще, припомнил Лео, было одно обстоятельство, которое тогда его немного смущало. Этот ребенок ко всему относился с покорным безразличием. Девочка не выражала ни малейшей привязанности ни к дому, ни к своему окружению. Настоящая любовь, надеялся Лео, появится позже. Но и теперь не было видно никаких ее признаков. Подарки принимались с радостью и удовольствием. Но с любовью ли к приемной матери? Вот этой самой любви он что-то не замечал.
